Исторические предпосылки возникновения кельтского эпоса. Кельтский эпос: ирландские саги, их циклы

Ирландия, куда проникли римские легионеры, была в античную эпоху глухой периферией кельтского мира, но в Средние века она стала главным очагом кельтской культуры.

Вторжения скандинавских викингов в VIII—X вв. и англо-норманское завоевание в XI в. не имели существенного влияния на самобытную ирландскую культуру. Вплоть до окончательного политического подчинения англичанам (в XVI в.) в Ирландии сохранились существенные черты родо-племенного строя. Мало что изменила и довольно ранняя христианизация Ирландии (в V в.). Среди ирландских монахов было много ревнителей родной старины, которые переписывали и берегли рукописи, содержавшие записи древних ирландских саг * (по-ирландски — scela). Эти саги являются одной из основных частей кельтского культурного наследия.

Ирландские саги — образцы прозаического эпоса со стихотворными вставками (силлабические, большею частью семисложные стихи в форме коротких строф, из четырех строк, попарно связанных рифмою или ассонансами; иногда применяется аллитерация). Прозаическая форма встречается в эпосе некоторых народов (например, в нартских сказаниях на Кавказе), а смешанная (стихотворно-прозаическая) распространена довольно широко.

В ирландских сагах имеется ряд общих мест, традиционных формул (особенно характерны в этом отношении описания внешности и одежды), что указывает на их фольклорные истоки. В описаниях стиль саг богат ретардирующими подробностями, в драматических местах он лапидарен и стремителен. В стихах передаются большей частью речи героев, особенно в момент высокого напряжения (это характерно для смешанной формы в эпосе). В стихах чаще используются параллелизмы, украшающие эпитеты и другие стилистические приемы.

Циклы:

1. Мифологический цикл саг

Это особый цикл, поскольку его саги иногда рассматривают как космогонические мифы кельтов, то есть мифы о создании мира, хотя в данном случае речь не идёт о таких грандиозных историях, как рождение вселенной, вроде вавилонских и скандинавских преданий, а всего-навсего об оформлении теперешнего облика Ирландии и племенах, её заселявших. Мифологический цикл сохранился наименее хорошо изо всех четырёх циклов. Наиболее важными источниками являются «Старина мест» и «Книга захватов» . Другие саги цикла — «Сон Энгуса» , «Сватовство к Этайн» и «(Вторая) Битва при Маг Туиред» , а также одна из наиболее известных ирландских саг «Трагедия детей Лира» .

2. Уладский цикл саг

Уладский цикл сложен примерно в начале христианской эры, большая часть действий происходит в областях Ольстер и Коннахт. Этот цикл состоит из ряда героических историй, касающихся жизни Конхобара мак Несса, короля Ольстера, великого героя Кухулина, сына Луга, их друзей, возлюбленных и врагов. Цикл назван по имени уладов, населения северо-восточной части Ирландии, действие историй разворачивается вокруг королевского двора в Эмайн Махе, близ современного города Армаг. Улады тесно связаны с ирландской колонией в Шотландии, часть обучения Кухулина происходит именно там.

Цикл состоит из историй рождений, детства и обучения, ухаживаний, битв, пиров и смертей героев и изображает военное общество, в котором война представляет собой последовательность одиночных стычек, а богатство измеряется в основном в количестве скота. Эти истории написаны, как правило, в прозе. Центральное произведение цикла — Угон быка из Куалнге . Другие важные тексты Уладского цикла — Трагическая смерть единственного сына Айфе , Пир Брикрена и Разрушение Дома Да Дерга . Известной частью этого цикла является Изгнание сыновей Уснеха , более известное как трагедия Дейрдре и источник пьес Джона Синга, Уильяма Йейтса и Винсента Вудса.

В некоторых отношениях этот цикл близок к мифологическому. Некоторые из персонажей мифологического возникают в уладском, в том же виде изменившей форму магии. Хотя некоторых персонажей, таких, как Медб или Ку Рои, мы можем подозревать в том, что они были когда-то божествами, а Кухулин часто выказывает сверхчеловеческое совершенство, персонажи смертны и внедрены в определённое время и место. Если мифологический цикл соответствует Золотому Веку, то уладский — Веку Героев.

3. Цикл Финна, или Оссиана

Эти саги так же рассказывают о героях, но если в сагах уладского цикла герои преимущественно одиночки, то этот цикл саг посвящён товариществу воинов и их удовольствию от пребывания в «избранном обществе прекрасных молодых воинов». Центральная сага в этой группе историй — «Преследование Диармайда и Грайне», посвящённая любви и трагической гибели влюблённых. Возможно, подобная смена настроений в сагах связана с тем, что расцвет цикла совпадает по времени с распространением в Европе куртуазной поэзии трубадуров и труверов, а также романов артуровского типа.

4. Королевский или исторический цикл

Саги последнего, королевского, цикла повествуют не столько о королях, сколько о королевстве как идее, о династиях разных областей Ирландии, смене королевских домов и их судьбах. К этому циклу относятся истории о таких королях как Конайре Великий, Конн Ста Битв, Кормак Мак Арт, Ниалл Девять Заложников или Домнал Мак Аэд.

Памятники

Три рода памятников: песни Эдды . Старшая (стихотворная) Эдда - 36 канонических песен о богах и героях. Основная часть сложена в древности. Песни складывались еще у континентальных германцев. Упоминание о Рейне, немецких пейзажах, Сигурде (Зигфриде).

Второй вид - поэзия скальдов . Скальды - воины-поэты. Она написана особым языком. Такие метафоры, которые не сразу можно было понять. Эти фигуры назывались кенингами. Чем больше их знал скальд, тем он считался талантливее. Корабль - наездник бури, воин - копье битвы, древко битвы. Лучшие кенинги основывались на мифологии.

Третий род - саги (родовые саги), в них нет вымысла. Они повествуют об исключительных людях. Любопытные психологические этюды. Королевские саги. Самая известная - «Круг земной» Снорре Стурлсона. Есть еще саги развлекательного характера - так называемые, лживые саги.

1. Песни Старшей Эдды сохраняют представления древних германцев. Эта рукопись создавалась примерно в 10 веке. Записана Эдда в 12 веке, а потом утеряна. Найдена только 1643 году в Копенгагене, названия нет. До того, как она была найдена, существовала «Эдда» Снорре Стурлсона. Проза, создана в помощь скальдам. В этой «Эдде» были расшифрованы главные кенинги. Основная часть: прозаический рассказ о древнеисландской мифологии. Проза этой книги переложена со «Старшей Эдды». Отсюда и название. Просто Эдду стали называть младшей. Одни считают, что Эдда происходит от слова, означающего поэтика. Второе толкование - хутор, где Снорре писал Эдду. Третий - в одном из диалектов Эдда означает прабабушка. Песни Эдды очень небольшие, сосредоточены на дном эпизоде. Ассоциации с остальными песнями. Много перечислений. Коспективное содержание. В этих песнях закодировано куда большее содержание.

Песни о богах и о героях - 2 части. Песни содержат большой материал по мифологии. У древних греков мифы жизнеутверждающие. У скандинавов все грустно. Боги небессмертны. Боги погибнут, защищая этот мир. Боги не снисходительны, как у греков. У древних германцев они только ЧУТЬ лучше людей, существуют в союзе с ними, потому что только так можно отсрочить Рагнарёк. Это вечная зима перед концом мира. Главные боги делятся на два лагеря: асы, которые верховные, и ванны, более древние, боги природы. Они в постоянной борьбе, но идея Рагнарека объединила их. Великаны ётуны (турсы) более древние, чем боги, но они носители зла. Возможно, именно они создали мир. Еще есть цверги и Альбы/альвы - карлики. Цверги - искусные мастера, хранят сокровища, а альвы - более темные, нейтральные. Асы и ванны дали друг дуруг заложников.

Старшая Эдда

Песни о богах

1. 1.прорицание вельвы - это история мира от его сотворения и золотого века до его грядущей гибели и второго рождения.
2. 2. речи высокого - Большая ее часть — поучения в житейской мудрости. Но в ней есть и рассказы Одина о том, как его обманула какая-то женщина, как он добыл мед поэзии и как он принес самого себя в жертву, повесившись на мировом древе, чтобы обрести знание рун.
3. 3. речи Вафтруднира
4. 4. Речи Гримнира
5. 5.Перебранка Локки и др.

Песни о героях

1. 1. Песнь о Вёлунде
2. 2. Песнь о Хельги, сыне Хьёрварда
3. 3. О смерти Сигурда и др

Младшая Эдда

1. 1.Пролог
2. 2.Видение Гюльви
3. 3. Язык поэзии

2. Скальдическое стихосложение уже вполне сложилось в ту эпоху, к которой относятся древнейшие памятники поэзии скальдов. Поэтому проследить, как оно возникло, невозможно. Всего вероятнее, однако, что скальдический стих развился из эддического в результате усложнения последнего, а не в результате какого-то внешнего влияния. Основа и того и другого стиха — аллитерация. Все элементы скальдического стиха есть и в эддическом. Однако в то время как эддический стих — это форма максимально простая и свободная, скальдический стих — форма максимально строгая и тесная. Всего вероятнее поэтому, что скальдическое стихосложение — это одно из проявлений той гипертрофии формы, которая характерна для скальдической поэзии вообще.

В отличие от эддического стихосложения в скальдическом аллитерация более строго регламентирована; строго регламентированы внутренние рифмы (в эддическом стихе они встречаются только спорадически), количество слогов в строке (в эддическом стихе оно совсем не регламентировано), количество строк в строфе (в эддическом стихе оно не строго регламентировано).

Основной жанр скальдической поэзии — это хвалебная песнь. В продолжение трех с половиной веков, с середины X в. и до конца XIII в., исландцы поставляли правителям Норвегии, а иногда и других скандинавских стран и даже Англии хвалебные песни. Их сохранилось множество (но обычно не полностью).

Основная форма скальдической хвалебной песни — это драпа. В средней части драпы всегда было несколько вставных предложений (так называемый «стев», т. е. припев), которые делили эту среднюю часть на несколько отрезков. Этимологически название «драпа», по-видимому, и значит «песнь, разбитая припевами на части» (drápa от drepa «разбивать»). Стев мог быть различной формы, он мог быть совсем не связан с основным содержанием драпы. Наличие стева — это единственное, что отличает драпу от так называемого «флокка», т. е. хвалебной песни, состоящей из ряда строф, не разбитых стевом. Драпа считалась более пышной и торжественной формой, чем флокк.

3.Самые своеобразные и самые знаменитые из исландских саг - это те, в которых рассказывается о событиях первого века после заселения Исландии, т. е. "саги об исландцах", или "родовые саги".

Стиль "родовых саг" определялся как "чистая", "безусловная" или "абсолютная" проза. Для него характерно прежде всего отсутствие каких бы то ни было украшений или фигур, даже эпитетов, не говоря уже о метафорах. Таким образом, для стиля "родовых саг" характерно минимальное отклонение от языка живой речи. В этом прозаизме, несомненно, есть известное сходство с тем отказом от риторики и фигуральности, который с возникновением реалистического романа стал характерной чертой реалистической литературы вообще. преобладание синтаксических структур, максимально простых по построению и элементарно между собой связанных, невыдержанность синтаксической связи, беспорядочное чередование прошедшего времени с настоящим и прямой речи с косвенной, преобладание самых простых, элементарных слов и в то же время большая идиоматичность выражения, обилие стереотипных выражений, указательных и личных местоимений и наречий места и времени, повторения одного и того же слова в том же предложении и т. д. - это особенности, характерные для естественной и живой речи вообще, и в частности для устного повествования.

Но прозаизм стиля "родовых саг" - это, конечно, следствие и того, что они продукт неосознанного авторства. В произведении, представляющем собой синкретическую правду, авторская активность направлялась, естественно, не столько на содержание или передаваемые факты сами по себе, сколько на форму, т. е. на то, как рассказывалось об этих фактах, на их драматизацию и конкретизацию в сценах и диалогах и т. п. Но поскольку эта авторская активность была неосознанной, то форма оставалась неосознанной, а следовательно, и не отграниченной от содержания. Прозаизм "родовых саг" и есть эта неотграниченность формы от содержания, минимальная самостоятельность формы, минимальная стилизация. Отсюда, однако, отнюдь не следует, что в стиле "родовых саг" нет искусства. Напротив, в нем есть то высокое искусство, которое возможно только при неосознанном авторстве и суть которого в том и заключается, что оно незаметно. Таким образом, если прозаизм стиля реалистической литературы нового времени - это форма, осознанная на фоне противоположной ей формы, то прозаизм "родовых саг" - это форма, не осознававшаяся как таковая и не отграниченная от содержания.

Периодизация

III – VIII - Ирландский героический эпос.

IV-VI – Переход от античности к средним векам (476 – императора убили, падение Рима).

V – X/XI (1000 год – граница) – распад цивилизации, темные века, раннее средневековье.

XI-XIII – подъем в культуре, Высокое Средневековье.

>XIII – Возрождение в Италии, >XV – Возрождение везде.

до XII развивалась городская литература.

1. Кельты

· Жили: Шотландия, Уэльс, Ирландия. Ирландия – центр культуры.

· Соц. строй – родовая община (нет гос-ти, «предшествующий» человек)

· Религия – друидизм. Друиды стали первыми священниками, записали первые предания (V-VII)

· Разные племена: бритты, галлы, кельты-беры

· Хорошие воины, но вооружение и организация хуже, чем у римлян и германцев

· Наследие: Испания (Галисия), Бретань, Ирландия

2. Черты мифологического предания

· первобытный синкретизм (теория Веселовского)

Не было разделения искусств, не было жанров, искусство сливало в себе звук, ритм, слово

Это труд, познание мира и воздействие на него, ритуал

· искусство сакрально

Вера в «правильность» искусства, которая может повлиять на мир

Процессом руководил вождь-друид

Сакральный запрет на запись, хотя кельты знали алфавит

· миф – оформление этого предания в слове

Миф так же секретен, как искусство

Миф сакрален, лишен подлинного, граница профанного и сакрального постоянно переходится

Прошлое, настоящее и будущее разделяются, но сосуществуют. У предков учились, а нерожденные дети уже существовали → смерть естественна, это не важное событие, это путешествие в страну мертвых. Нет эмоциональных и психологических моментов. Инициация – встреча с прошлым, передача опыта; новое имя – полноправный член общины. Старина = абсолютная истина, прочность традиций, на них держится мир

Роль человека мала, главное – события, нет этических оценок

Одним из самых значительных художественных памятников эпохи раннего средневековья стал кельтский эпос. Его творцами были кельты, народность, населявшая территорию современной Ирландии, южную часть Англии и север Франции. Примерно до начала VIII в., до скандинавских вторжений, кельты, жившие на отшибе Европы, сохраняли архаическую стадию культуры, общинное землепользование, натуральное хозяйство, пережитки группового брака, матриархата. Хотя в V в. кельты подверглись христианизации, но она не пустила глубоких корней. Кельты оставались верны языческим традициям, верили в племенных богов, в природные силы и духов, во всякого рода магические заклинания, зароки, табу.

Из родовых и местных преданий вырос кельтский фольклор, насыщенный богатейшим мифологическим материалом. Долгое время, несколько столетий, эти предания сохранялись в устной форме. Их хранителями были две категории сказителей: барды, исполнявшие стихи в сопровождении музыки, и филиды, рассказывавшие предания и подвергавшие их литературной обработке. Рассказчики конечно же разное количество произведений хранили в своей памяти. Иные помнили до 300 произведений. Первые записи преданий были сделаны в VII-VIII вв., наносились они на шкуры животных. Один текст, например, назывался «Книга Бурой коровы». Всего в библиотеках собрано до 300 томов сказаний, которые назывались «сагами». Сага- небольшой по объему рассказ, который исполнялся в течение одного вечера. Обычно это происходило тогда, когда мужчины, вернувшиеся домой после охоты или рыбной ловли, коротали время перед сном. Иногда саги образовывали цикл, длительное по сюжету повествование. Наиболее известный цикл - «Похищение быка из Куалнге».

Самая древняя часть кельтского эпоса - улад-ский цикл, рожденный сказителями из племени уладов, живших в северной части Ирландии, на территории современного Ольстера. Главный герой цикла- Кухулин, в нем находим черты народного заступника: благородство, смелость, готовность отдать жизнь за своих близких. Он гибнет как герой, великодушный и отважный.Вместе с ним его верная подруга Эмер, воплощение кельтского женского идеала.

Для кельтского эпоса, тесно связанного с фольклорной традицией, характерны элементы фантастики, богатство и красочность сюжетов и какая-то особая непосредственность, наивность, «детскость» восприятия мира.

3. Ирландские саги:

Саги – прозаические повествования со стихотворными вставками. Уникальны, т.к. в это время везде не проза, а эпос. Рукописные – с VII, не дошли. Дошли – с XII.

· героические саги (=ранние саги, VII)

· уладский (=ольстерский) цикл

Название ←Ульстер, одно из 5 королевств на территории Ирландии

Центральная фигура – король Конхобар, главный герой – Кухулин: мифологический герой (рождение, превращения, магическая сила – рогатое копьё кидает пальцами ноги из-под воды) и земной человек (благородный и мужественный). В нём воплощен идеал доблести и нравственного совершенства: великодушен, отзывчив и т. п.

Каждая из саг уладского цикла содержит один или несколько эпизодов, связанных с Кухулином → вместе создают жизнеописание героя («Похищение быка из Куальнге»)

· цикл о Финне – на юге Ирландии. Феннии – особое племя свободных воинов.

· фантастические саги (цикл о мореплаваниях)

Тема – рассказ о плавании смертного человека в чудесную потустороннюю страну красивых женщин и вечной молодости

ПОХИЩЕНИЕ БЫКА ИЗ КУАЛНГЕ Сага (IX-XI вв.)

Эту самую обширную из саг про героя ирландского эпоса Кухулина называют иногда «ирландской «Илиадой». В ней доминирует тема войны между уладами и коннахтами. Поводом к войне послужило похищение по велению Медб, королевы коннахтов, прекрасного коричневого быка божественного происхождения, принадлежавшего одному из уладов. Завладев этим быком, Медб надеялась превзойти богатством своего мужа Ай-лиля, у которого был прекрасный белорогий бык. Медб начала войну в то время, когда все улады, за исключением Кухулина, были поражены магической болезнью-непонятной слабостью. Кухулин занял позицию у одного брода и вынудил вражеских воинов по одному вступить с ним в бой.

Такая ситуация представляет собой своеобразный прием выделения героя, являющегося главным действующим лицом повествования. В этом отличие саги от гомеровской «Илиады», поскольку там уход Ахилла от боя дает возможность, не нарушая непрерывности и цельности эпопеи, показать подвиги других героев и включить в произведение множество сюжетов. В «Похищении быка из Куалнге» значительная часть эпического материала вводится в текст в форме вставок, интерполяций, рассказов других персонажей, что в известной мере мешает достигнуть органического единства большой эпической формы.

Кухулин вступает в поединки с вражескими богатырями. Лишь учителю Кухулина - Фер-гусу, перешедшему на службу к Медб, удалось избежать такой стычки. Он уговорил Кухулина добровольно пуститься от него в бегство, с тем что в другой раз он, в свою очередь, побежит от Кухулина и увлечет за собой все войско.

Только на три дня изможденного героя заменяет у брода бог Луг в виде юного воина. Свою помощь Кухулину предлагает и воинственная фея Морриган, а когда Кухулин ее отвергает, она, превратившись в корову, сама нападает на него. Таким образом, мифологические существа вмешиваются в борьбу, но исход ее целиком определяется героизмом Кухулина.

Сражаться с Кухулином приходится и его побратиму Фердиаду (они когда-то вместе обучались у колдуньи Скатах) - могучему богатырю с роговой кожей, как у героя немецких сказаний Зигфрида. Это Медб силой своих заклинаний вынудила его выступить против Кухулина.

Во время ночного отдыха после сражений богатыри дружески обмениваются едой и целебными зельями, их возницы спят рядом, их кони вместе пасутся на лугу. На третий день поединка Кухулин применяет ему одному известный прием «рогатого копья» и убивает Фердиада. После смерти друга он, правда, впадает в отчаяние: «К чему теперь мне вся твердость духа? / Тоска и безумье мной овладели / Перед этой смертью, что причинил я, / Над этим телом, что я сразил».

Поединок с Фердиадом - кульминация повествования. Вскоре чары развеиваются, болезнь у уладов проходит, и они вступают в бой. А Фергус, выполняя свое обещание, бежит с поля боя, увлекая за собой войска коннахтов. Коричневый бык из Куалнге убивает белорогого быка и мчится по земле коннахтов, неся ужас и опустошение, пока сам не разбивается насмерть о холм. Война ста- , новится бесцельной, враждующие стороны заключают мир: уладам достается большая добыча.

В других сагах этого цикла - «Рождение Кухулина», «Сватовство к Эмер», «Болезнь Кухулина», «Смерть Кухулина» - также четко выражены сказочные мотивы. Кухулин оказывается либо сыном бога Луга, от которого Дехтире зачала, проглотив насекомое с глотком воды, либо сыном Дехтире от ее связи с братом - мотив кровосмешения характерен для мифологических сказаний и легенд о первых царях, героях, богатырях, иными словами, о родоначальниках и вождях разных племен.

Сага о смерти Кухулина - одна из самых прекрасных. Кухулин пал жертвой собственного благородства и коварства своих врагов. Он съедает предложенное ему мясо собаки и тем самым нарушает табу - запрет есть мясо своего «родича» животного. Кухулин не может допустить, чтобы коннахтские друиды спели «злую песню», колдовское заклинание против его рода и племени, и потому трижды бросает древком вперед копье, от которого согласно предсказанию он должен погибнуть. Копье убивает сначала возницу, потом коня, а затем уже и героя. Женщины уладов видят дух Кухулина, парящий в воздухе со словами: «О, Эмайн-Маха! О, Эмайн-Маха - великое, величайшее сокровище!»

Находим мы в эпосе исполненные глубинного смысла слова, характеризующие трагическое предначертание в судьбе каждого человека, недаром существует в народе присказка «погибают почти всегда лучшие», так и в одной из саг мы читаем: «Три недостатка было у Кухулина: то, что он был слишком молод, то, что он был слишком смел, то, что он был слишком прекрасен».

5. Особенности стиля :

· ясный, четкий

· нарядный, украшенный множеством риторических фигур

6. Литературные особенности:

· эпический герой однозначен, выражает абсолютную истину. Он как памятник – эпическая дистанция (временная, пространственная), иначе – роман.

· эпос существует вне конкретного времени и пространства

· герой сакрален: 7 зрачков, от природы разноцветные волосы, прекрасен как эпический герой

· незаметная гиперболизация – бросал копьё из-под воды

· много батальных сцен

7. Словесные особенности :

· ритмически организованная художественная речь ← мягко сочетаются четкий стихотворный ритм и нечеткий прозаический

· мнемонические приемы → формулы, модульность. Но это не штампы, т.к. их внутренний смысл обычно меняется

· аморфная композиция, бесформенная, может меняться при передаче

Ирландский героический эпос III – VIII

· христианизация V не повлияла на кельтское общество

· первоначально хранители преданий – старейшины родов, они же жрецы, певцы-заклинатели, колдуны, знахари и судьи, потом: друиды (жрецы-заклинатели) + певцы-рассказчики.

певцы-рассказчики= барды (лирическая поэзия, с музыкой – хвалебные и позорящие песни) + филиды (советники князей и «мудрецы» + рассказчики эпических преданий)

· повести – «скелы» - саги (из Скандинавии) – проза со вставками стихов, передавались устно → сохранялся только сюжет, общие места каждый рассказчик придумывал сам

· первые записи – VII-VIII – монахами, филидов больше нет. Ирландия не в зависимости от Рима → слабая христианизация → больше признаков язычества, чем в другом средневековом европейском эпосе

Что касается литературной традиции о друидах и кельтах, то она не ограничивается только группой античных текстов, им посвященных. Ж. Доттен писал: «Кажется естественным, желая получить сведения о кельтах, адресоваться к самим кельтам». Таким образом, существует третья большая группа источников о друидах - это кельтская литературная традиция , представленная древними ирландскими сагами, которые составляют «чрезвычайно архаический элемент европейской литературы и отражают мир более древний, чем любая другая местная литература в Западной Европе» .

До настоящего времени дошли два списка саг, так называемые список А и список В. Они содержат более 250 названий, хотя саг сохранилось значительно меньше. Существовало же гораздо большее число саг, образовавших обширный ансамбль ирландской эпической литературы.

Оллам (ед.ч. ollaimh — доктор-поэт, мн.ч. ollamhan), поэт самого высокого ранга, должен был знать 350 историй . По традиционной, принятой самими поэтами классификации саги делились по сюжетному признаку: Приключения, Плавания, Сватовства, Разрушения и т. д.

Существовал ещё иерархический принцип классификации: саги делились на самостоятельные или «главные» саги (prim-scela) и так называемые «вводные» или «предшествующие» (rem-scela), которые вводили те или иные эпизоды основных саг.

Учёные нового времени делят ирландский эпос на четыре цикла : мифологический цикл, уладский — названный по северному королевству Ирландии, герои которого играют важную роль в сагах, исторический или королевский цикл и цикл Финна.

До появления первой письменной редакции саг ирландский эпос прошёл длительный путь развития в устной традиции в виде прото- или правариантов саг. Первая редакция саг относится к VII-VIII вв. н. э. Наиболее древняя из сохранившихся рукописей датируется XI–XII вв. н. э.

В средневековой Ирландии эпос составлял фундаментальную часть аристократической культуры.

Саги сочиняли и декламировали филиды (fili ; от *welet-, *wel — «видеть», валлийское: gweld — видеть; то есть «провидец» — «вохвы») - поэты высокого ранга. Дарбуа де Жюбенвилль пишет, что долгими зимними вечерами филиды декламировали отрывки из эпических поэм или целые поэмы королям, окруженным вассалами, в больших залах их замков возле горящего очага.

В ирландской саге, стилистический анализ которой показывает, что она должна быть записана в VIII веке, говорится о учёном поэте Форгале, декламирующем поэтические истории Монгану, королю Ульстера, каждую ночь на протяжении зимы «от Саймана до Бельтайна» (от 1 ноября до 1 мая).

В средневековой Ирландии поэты были членами привилегированного сословия, входившего в состав класса образованных людей. Хотя их профессия была в значительной степени наследственной, ученичество было долгим и трудным. Они должны были заучивать наизусть сотни стихов. Поэты-филиды занимали место учёных историков при королевских дворцах и были составителями королевских генеалогий.
Похвалы поэта утверждали и поддерживали власть короля, а его сатира могла повредить королю и королевству. Филиды были знатоками прерогатив и обязанностей короля, и главный поэт-оллам был равен королю перед законом.

Филиды (волхвы) исполняли такие жреческие функции, как прорицание и пророчество. В таких случаях они носили одежды из птичьих перьев, как это делали сибирские шаманы, когда посредством ритуала и танца вели свою аудиторию в путешествие в другой мир. Филиды наряду с судьями — брехонами (от ирландского слова breth — суд ) , представляющими профессиональных юристов , были хранителями и толкователями традиционных ирландских законов. На древнем ирландском: Брихем — Brithem [ ‘b’r’iθ’ev], брихеман — brithemain, брехон — Brehon — закон, судья в Ирландии , от старо-ирландского — биру — biru; старо-англ. беран — beran — нести).

Во главе филидов стоял единый начальник, называвшийся риг-филид. Риг - странник, сведущий в рунах. Один из носителей этой функции сыграл важную роль во введении христианства в Ирландии. Это был риг-филид Дубтах. На съезде влиятельных людей и церковнослужителей Ирландии, где было решено уничтожить в ирландских обычаях все то, что несовместимо с христианством, именно Дубтах рассказывал о существе ирландских законов. Это было в 438 году н. э. Такова дата установления союза филидов и сановников христианской церкви. Этот союз имел следствием введение христианства, и сохранение организации филидов и брегонов.

Нетрудно заметить, что все изложенное выше по поводу ирландских филидов очень напоминает, друидов Галлии. Однако в Ирландии существовали и собственно друиды. Вопрос о соотношении ирландских друидов и филидов сложен и спорен. Дарбуа де Жюбенвилль считал, что между друидами и филидами в Ирландии существовало соперничество , которое облегчило уничтожение друидов в Ирландии. В самом деле, после христианизации Ирландии значение друидов начало быстро падать. Незначительное число друидов, принявших христианство, пополнило ряды духовенства. Но большая их часть, упорно привязанная к старой вере, не вошла в союз с христианством. Эти друиды постепенно превратились в обыкновенных знахарей и колдунов, занимавших весьма незавидное положение. И само слово друид (drui=druis, генитив - druad=druidas) в современном ирландском языке означает «колдун» — по-валлийски — dewin (девин, ведун) .

А. Юбер так же, как и Дарбуа де Жюбен-вилль, считал, что ирландские фрилиды составляли корпорацию, параллельную корпорации друидов и до некоторой степени соперничавшую с ней. Филидов христианство оставило на месте , а друидов оно уничтожило. Но обе корпорации были родственными, дополнявшими друг друга, а в древнейшие времена обладали общей организацией и привилегиями. Литература и ирландские законы были записаны только после введения христианства и именно филидами, с которыми обошлись лучше, чем с их собратьями. И поэтому, естественно, что значительная доля общей истории оказалась приписанной филидам . Тем не менее то, что мы знаем о филидах, с известными оговорками может быть использовано для реконструкции образа ирландских друидов, который по существу идентичен образу друидов Галлии.

Как бы там ни было, христианство в Ирландии сыграло положительную роль в сохранении памятников ирландской литературной традиции. Оно принесло в Ирландию письменность, с помощью которой записывался ирландский эпос, из устного предания превратившийся в зафиксированный в записи текст. Запись традиции производилась в монастырских скрипториях (лат. scriptorium от scriptor - писец , переписчик). С VI по X век в Ирландии работали не менее ста скрипториев, деятельность которых далеко не сводилась к записи текстов религиозного содержания. Вообще ирландские монастыри, расцвет которых приходился на VI в. н. э., быстро стали центрами образования и культуры.

Однако рядом с ними продолжали существовать школы и объединения филидов и брегонов , сохранявшие полную независимость. Филиды, будучи поэтами и рассказчиками мифологических повестей, проникали даже в монастыри, где их слушателями становились сами монахи, затем трудившиеся в скрипториях.

Благодаря этому счастливому стечению обстоятельств древнеирландская традиция выжила в условиях христианизированной Ирландии.

Ж. Вандри отмечал, что, хотя ирландские тексты и относятся ко времени более позднему, чем евангелизация острова, тем не менее они свидетельствуют об особенной привязанности к светским сюжетам. И это является доказательством консервативного умонастроения кельтов. Старое ирландское язычество проявляется во всех сагах без исключения. Они наполнены легендами, происхождение которых уходит в далекое прошлое. Даже агиография кишит языческими чудесами. Агиография (от греч. ἅγιος - святой; γράφω - пишу) - богословская дисциплина, изучающая жития святых, богословские. Святые там соперничают в магии с друидами. «Новая вера, - пишет Вандри, - долгое время оставалась пропитанной мифологией».

Кельтская мифологическая традиция прослеживается также в валлийском эпосе, крупнейшим памятником которого является «Мабиногион» , сравнимый в некоторых отношениях с ирландским мифологическим циклом. Первоначальный смысл названия «Мабиногион» не установлен. Название это, оставаясь условным, объединяет 11 сказаний, 7 из которых сочинены на протяжении XI-XIII вв. и основаны на более древней устной традиции. «Мабиногион» состоит из четырех циклов или «ветвей», рисующих историю четырех легендарных уэльских родов.

Разные исследователи друидов и друидизма опираются на различные группы источников. Классиками современной кельтологии являются крупные французские ученые, работавшие в конце XIX - начале XX вв. - К. Жюллиан и Дарбуа де Жюбенвилль. К. Жюллиан, являющийся одним из самых скрупулезных историков континентальных кельтов и написавший многотомный фундаментальный труд по истории Галлии, поместил во II томе большую главу о друидах, в которой рассматриваются различные аспекты социально-политической организации и функционирования «ордена» друидов и их, может быть, самая важная идеологическая функция по воспитанию юношества.

Представления друидов о судьбе человека в потустороннем мире, о бессмертии человеческой души исследованы в одном из разделов следующей главы, посвященной галльской религии. Круг источников К. Жюллиана замыкается античной литературной традицией.

Предисловие к русскому изданию Я. С. Широкова

КЕЛЬТСКИЙ ЭПОС

История всемирной литературы: В 8 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. - М.: Наука, 1983-1994.Т. 2. - 1984. - С. 460-467.

Этногенез кельтов уходит корнями в так называемую гальштатскую археологическую культуру; он завершился в процессе перехода от гальштатской культуры к «латенской» (VII в. до н. э.). В VI-III вв. до н. э. кельты распространились из бассейнов рек Рейна, Сены, Луары, верховьев Дуная (территория исторической Галлии) в области, соответствующие современной Испании, Северной Италии, Южной Германии, Чехии, Британии, частично Венгрии, ассимилируя при этом местное население (иберов, лигуров и др.).

В период кельтской экспансии происходило постепенное разложение родо-племенного строя, значительные земельные богатства сосредоточивались у племенной знати, строились укрепленные города, развивались ремесло (керамика, оружие) и торговля. В общественной и религиозной жизни кельтов важную роль играли жрецы-друиды, которые, вероятно, были и древнейшими хранителями традиционной «мудрости». В I в. до н. э. произошло покорение Галлии Римом (главным образом в результате походов Цезаря), и в дальнейшем Галлия была романизирована. Памятники литературы на галльских диалектах не дошли до нас, а сведения о самом языке дают главным образом названия местностей и личные имена, которые можно извлечь из греческих, этрусских и латинских надписей IV в. до н. э.

Гораздо лучше кельтская культура сохранилась на Британских островах (в Ирландии, горной Шотландии и Уэльсе), куда кельты проникли в IV в. до н. э., а также в Арморике (Бретань), захваченной островными кельтами путем вторичной иммиграции в V-VI вв. Ирландия, куда проникли римские легионеры, была в античную эпоху глухой периферией кельтского мира, но в Средние века она стала главным очагом кельтской культуры.

Вторжения скандинавских викингов в VIII-X вв. и англо-норманское завоевание в XI в. не имели существенного влияния на самобытную ирландскую культуру. Вплоть до окончательного политического подчинения англичанам (в XVI в.) в Ирландии сохранились существенные черты родо-племенного строя. Мало что изменила и довольно ранняя христианизация Ирландии (в V в.). Среди ирландских монахов было много ревнителей родной старины, которые переписывали и берегли рукописи, содержавшие записи древних ирландских саг* (по-ирландски - scela). Эти саги являются одной из основных частей кельтского культурного наследия.

Ирландские саги - образцы прозаического эпоса со стихотворными вставками (силлабические, большею частью семисложные стихи в форме коротких строф, из четырех строк, попарно связанных рифмою или ассонансами; иногда применяется аллитерация). Прозаическая форма встречается в эпосе некоторых народов (например, в нартских сказаниях на Кавказе), а смешанная (стихотворно-прозаическая) распространена довольно широко.

В ирландских сагах имеется ряд общих мест, традиционных формул (особенно характерны в этом отношении описания внешности и одежды), что указывает на их фольклорные истоки. В описаниях стиль саг богат ретардирующими подробностями, в драматических местах он лапидарен и стремителен. В стихах передаются большей частью речи героев, особенно в момент высокого напряжения (это характерно для смешанной формы в эпосе). В стихах чаще используются параллелизмы, украшающие эпитеты и другие стилистические приемы.

В сложении саг, возможно в языческий период, принимали участие так называемые филиды - архаические хранители светской учености, сочинители боевых песен и похоронных плачей. Носителями чисто лирической традиции в древней Ирландии были барды.

В генезисе ирландского эпоса, по-видимому, определенную роль сыграли топонимические и другие этиологические предания, что доказывается вступительными формулами: «Почему прозван Арт одиноким? Нетрудно сказать». - «Как произошло изгнание сыновей Уснеха? Нетрудно сказать». - «Вот почему один из камней на этой равнине зовется камнем Лугайда», и т. п.

Собственно мифологический эпос плохо сохранился. Его остатком, по-видимому, можно считать сказание о войнах, которые вели боги племени богини Дану (верховный пантеон кельтско-ирландских божеств) против других мифологических существ, с которыми они встретились, высадившись в Ирландии. В этом сказании отразились воспоминания о заселении Ирландии кельтами. Боги племени Дану побеждают мифический «народ Больг», но их король Нуаду в этой битве теряет руку, и с таким увечьем не может оставаться королем (надо думать, в соответствии с первобытным представлением о царе-маге, силы которого призваны обеспечить народу благополучие). Королем становится Бресс. Бресс угнетает племя Дану. Его могущественные «представители», боги Дагде и Огме, должны строить дворец для Бресса и заготовлять дрова для его двора. Без поборов в пользу Бресса ни из одной трубы Ирландии не выходит дым. Жители мерзнут и голодают и, поскольку король не обеспечивает их благополучия (в соответствии с упомянутым представлением о царе-маге), они требуют его ухода.

Снова призывают Нуаду, которому врач и кузнец к тому времени сделали руку из серебра. Бресс по совету отца обращается за помощью к королю фоморов Индеху и к островному королю Балору. Балор обладает губительным «дурным глазом», который ему открывают во время боя четыре воина. Спасителем оказывается юный Луг (верховный бог и культурный герой кельтской мифологии, он - знаток всех искусств и ремесел), сын Кьяна из племени Дану и Этне, дочери Балора. Он является предложить свои услуги Нуаду и становится сначала военным вождем, а затем королем племени Дану.

В борьбе с фоморами племя Дану пользуется главным образом колдовскими средствами, как это характерно для мифологической и вообще всякой архаической эпики; здесь мы сталкиваемся с заклинаниями, музыкой, погружающей врагов в сон, магическим сбрасыванием на них гор и магическим же осушением озер, и т. п.; своих воинов они излечивают, даже если у тех отрублена голова.

В решающей битве Мойтура Луг камнем пробивает глаз своего деда Балора. Бресс попадает в плен и в виде выкупа за свою голову должен обучить племя Дану земледелию. После победы над фоморами (в битве погибли Нуаду, Огме и др.) появляется пророчица Морриган и предсказывает плохие времена и мировой катаклизм: не будет цветов, коровы не станут давать молока, женщины потеряют стыд, а мужчины - мужество, воины превратятся в изменников, будет происходить кровосмешение и т. п. Рисуемая Морриган картина напоминает некоторые места из знаменитого «Прорицания Вёльвы» - вершины древнескандинавского мифологического эпоса. Однако соотношение этих памятников неясно. Имеются ирландские сказания о мифических персонажах, приблизившиеся по своему характеру к сказке. Таковы «Смерть детей Тайре», где Луг, мстя за отца, дает его убийцам сказочные трудные задачи, и особенно «Смерть детей Лера», где вторая жена Лера преследуег своих пасынков, превращает их в лебедей, и т. д. Лер (и его сын Мананнан) первоначально мыслился морским божеством. Он является прототипом короля Лира древних британских хроник, ставшего впоследствии героем шекспировской трагедии.

Гораздо лучше сохранились собственно героические сказания (главным образом в двух рукописях XII в. - «Книга бурой коровы» и «Лейнстерская книга»), пронизанные, однако, мифологическими мотивами.

Богатейшая фантастика (мифологическая, а затем сказочная) чрезвычайно характерна для ирландского эпоса в целом. Представления о героях как перевоплощениях богов (и связанные с этим мотивы чудесного рождения) и о магической основе богатырской силы являются признаками весьма архаической стадии эпоса. Однако наряду с этим в ирландском эпосе находим развитые героические характеры и отчетливые воспоминания об исторических событиях. Правда, эпические войны - это в основном межплеменные стычки, вызванные родовой местью, угоном скота, похищением женщин. Большая роль женщин и их активность в ирландском эпосе - черта весьма архаическая. Вместе с тем она постепенно приводит к развитию романически-эротического элемента, получившего дальнейшее развитие в рыцарском романе.

Древнейший и основной цикл ирландского эпоса - уладский. Расселению древнего племени уладов соответствует исторический Ольстер. Поэтому цикл называется также ольстерским. Описание материального быта в этих сказаниях соответствует латенской археологической культуре. Различные обычаи ирландских кельтов, отраженные в этих сказаниях, во многом сходны с галльскими. Общественные отношения специфичны для стадии «военной демократии», на которой у большинства народов развивается героический эпос. Эпическое время в сагах уладского цикла - первые века н. э. Эпический король уладов - Конхобар, согласно древнеирландским хроникам, жил с 30 г. до н. э. по 33 г. н. э.

Деление Ирландии на пять областей, которого твердо держится уладский цикл, было уничтожено в 130 г., а эпическая столица уладов Эмайн-Маха разрушена в 332 г. Исторический фон уладского цикла - враждебные отношения уладов с Коннахтом и другими королевствами Ирландии (II в. до н. э. - II в. н. э.). Во главе коннахтов стоит королева Медб и ее муж Айлиль. В облике Медб сильны мифологические черты. «Матриархальный» образ «хозяйки» вражеской стороны (могучей колдуньи) характерен и для других эпосов (например, мать чудовища Гренделя в англосаксонском «Беовульфе», Лоухи в карело-финском эпосе, матери чудовищ в эпосах тюрко-монгольских народов и др.).

Не исключено, что Медб - первоначально ритуально-мифологический персонаж. «Священный» брак с нею, возможно, символизирует королевскую власть царя-мага.

Главным богатырем уладов и главным героем ирландского эпоса является Кухулин (правильнее - Кукулайн), живший, согласно хронике, в I в. н. э. До получения настоящего имени, носящего тотемический характер (Кукулайн - «Пес Кулана»), он назывался Сетанта. Сетанции - одно из кельтских племен древней Британии. В имени его тестя (Форгал Манах), возможно, содержится воспоминание о племени менакиев, переселившихся в Ирландию из Галлии. Чудесное оружие Кухулина - gae bolga - заставляет вспомнить галльское племя белгов. Таким образом, некоторые древние элементы сказаний о Кухулине, видимо, ведут еще к доирландским общекельтским истокам. Однако, если непрерывная эпическая традиция и восходит к началу нашей эры, основное ядро уладского цикла сложилось, вероятно, между III-VIII вв. (до скандинавского нашествия), а его разработка в книжной форме (включая интерполяцию христианских мотивов) продолжалась в IX-XI вв. Цикл жил и после этого. Некоторые баллады на сюжеты сказаний об уладах относятся даже к XV в.

Тема войны между уладами и коннахтами наиболее полно развернута в самой обширной из саг этого цикла - «Угон быка из Куалнге», которую иногда называют «ирландской «Илиадой»». Поводом к войне здесь является похищение по повелению Медб прекрасного коричневого быка божественного происхождения, принадлежащего одному из уладов. Обладая этим быком, Медб надеялась превзойти богатством своего мужа Айлиля, владевшего прекрасным белорогим быком. Медб начала войну в то время, когда все улады, за исключением Кухулина, были поражены магической болезненной слабостью. Кухулин занял позицию у одного брода и вынудил вражеских воинов по одному вступать с ним в бой. Эта ситуация является своеобразным приемом выделения главного героя, она составляет раму повествования и определяет композиционную структуру саги, в принципе противоположную гомеровской «Илиаде». В «Илиаде» уход Ахилла от боя дает возможность, не нарушая непрерывности эпического повествования и цельности эпопеи, показать подвиги других героев и включить множество сюжетов. В «Угоне быка из Куалнге» значительная часть эпического материала вводится в форме вставок, интерполяций, рассказов действующих лиц и т. п. Отсюда - известная компилятивность «ирландской «Илиады»», не достигающей уровня органически единой большой эпической формы.

Итак, композиционный стержень здесь - серия поединков Кухулина с вражескими богатырями. Лишь учителю Кухулина - Фергусу (перешедшему на службу к Медб) удалось избежать такого боя. Он уговорил Кухулина добровольно пуститься от него в бегство с тем, что в другой раз он, в свою очередь, побежит от Кухулина и увлечет за собой все войско.

Только на три дня изможденного героя заменяет у брода бог Луг в виде юного воина. Свою помощь Кухулину предлагает и воинственная фея Морриган, а когда Кухулин ее отвергает, она, превратившись в корову, сама нападает на него. Таким образом, мифологические существа вмешиваются в борьбу, но исход ее целиком определяется героизмом Кухулина.

Сражаться с Кухулином приходится и его побратиму Фердиаду (они когда-то вместе проходили воинское обучение у колдуньи Скатах), могучему богатырю, имеющему роговую кожу, подобно Зигфриду немецких сказаний. Медб вынудила его выступить против Кухулина силой колдовских друидических заклятий.

Во время ночного отдыха после сражений богатыри дружески обмениваются едой и целебными зельями, их возницы лежат рядом, их кони пасутся вместе. Но на третий день Кухулин применяет ему одному известный боевой прием «рогатого копья» (упоминавшийся выше gae bolga) и убивает Фердиада. После смерти друга он, однако, впадает в отчаяние:

К чему теперь мне вся твердость духа? Тоска и безумье мной овладели Перед этой смертью, что причинил я, Над этим телом, что я сразил. (Перевод А. Смирнова)

Поединок с Фердиадом составляет кульминационный пункт повествования. Вскоре проходит срок магической болезни уладов, и они вступают в бой. Фергус, выполняя свое обещание, бежит с поля боя, увлекая за собой войска коннахтов. Коричневый бык из Куалнге убивает белорогого быка и мчится по земле коннахтов, неся ужас и опустошение, пока не разбивается о холм. Война, таким образом, становится бесцельной, и враждующие стороны заключают мир: улады захватывают большую добычу.

В «Угоне быка из Куалнге» много стихотворных вставок и есть ряд эпизодов, не связанных непосредственно с основным действием. В числе этих эпизодов - рассказ Фергуса о героическом детстве Кухулина: пятилетним он мог сражаться против пятидесяти других детей, а в шесть лет убил страшного пса, принадлежавшего кузнецу Кулану, и должен был «отслужить» у него определенный срок вместо пса, за что и получил имя Пес Кулана. Героика первого подвига и наречение имени, по-видимому, отражает древний обычай посвятительных испытаний (инициации) воинов.

В других сагах («Рождение Кухулина», «Сватовство к Эмер», «Болезнь Кухулина», «Смерть Кухулина» и др.) также содержатся различные архаические мотивы богатырской сказки, прикрепленные к Кухулину и как бы составляющие в своей совокупности его поэтическую биографию. Кухулин оказывается либо сыном бога Луга, от которого Дехтире зачала, проглотив насекомое с глотком воды; либо сыном Дехтире от ненамеренной кровосмесительной связи ее с братом - королем Конхобаром (мотив кровосмешения брата и сестры характерен для мифологического эпоса о «родоначальниках», первых царях и т. п.).

Кухулина воспитывает кузнец (так же, как германского Зигфрида; герои нартского эпоса кавказских народов получают даже «закалку» на кузнечном горне). У колдуньи Скатах Кухулин, как уже указывалось, вместе с другими богатырями проходит военное обучение. В этот период Кухулин вступает в связь с богатырской девой Айфе. Впоследствии их сын Конлоах ищет отца и, не зная его, вступает с ним в бой и погибает от его руки. Тема боя отца с сыном является международным эпическим сюжетом, известным греческому, немецкому, русскому, персидскому, армянскому и другим эпосам. Героическое сватовство составляет такой же обязательный момент поэтической биографии богатыря, как чудесное рождение и первый подвиг. Чтоб добиться руки Эмер, Кухулин выполняет ряд трудных задач, поставленных ему ее отцом. Уже будучи женатым на Эмер, Кухулин вступает в любовную связь с сидой (феей) Фанд. Этот мотив характерен для ирландского эпоса, но известен также и другим (ср. ниже древнескандинавские песни о Хельги). Сиды не столько покровительствуют герою, сколько сами нуждаются в его защите; и Кухулин отправляется в иной мир, чтобы сразить их врагов.

Одна из самых прекрасных саг о Кухулине - сага о его смерти. Кухулин падает жертвой собственного благородства и коварства своих врагов. Не смея нарушить зарок ни в чем не отказывать женщинам, Кухулин съедает предложенное ему ведьмами собачье мясо и тем самым нарушает тотемическое табу - запрет есть своего животного «родича». Кухулин не может допустить, чтоб коннахтские друиды спели «злую песню», т. е. колдовское заклинание, направленное против его рода и племени, и потому трижды бросает древком вперед копье, от которого, согласно предсказанию, он должен погибнуть. Копье убивает сначала его возницу и коня, а затем самого героя. После его смерти другой уладский богатырь - Конал Победоносный мстит за убийство друга. А женщины уладов видят дух Кухулина, парящий в воздухе со словами: «О, Эмайн-Маха! О, Эмайн-Маха - Великое, величайшее сокровище!»

Героика образа Кухулина, в принципе типичного эпического богатыря, выражает своеобразие ирландского эпоса. Это своеобразие выявляется при сравнении его с богатырями в других эпосах, например в гомеровском. Кухулин лишен пластичности Ахилла. В его облике есть черты архаического демонизма, выражающего магическую основу его мощи. Он иногда описывается как маленький черненький человек (хотя у древних кельтов образцом красоты считались белокурые), у него по семь пальцев, по нескольку зрачков; фантастически и гиперболически изображается его преображение в момент боевой ярости (как у скандинавских воинов - барсерков или богатырей якутского эпоса). Он побеждает с помощью чудесного оружия. Однако героика Кухулина глубоко человечна. В нем обнажены трагические возможности, вытекающие из героического характера. Это весьма отчетливо выступает в саге о его смерти. Как человек еще во многом первобытного общества, он опутан противоречивыми запретами и магическими предписаниями, как героическая личность, он делает выбор между ними в пользу рода-племени, обрекая тем самым себя на смерть. Глубокое понимание своеобразной трагической вины Кухулина сквозит в данной ему эпосом характеристике: «Три недостатка было у Кухулина: то, что он был слишком молод, то, что он был слишком смел, и то, что он был слишком прекрасен».

Трагизм героики Кухулина сближает его в какой-то мере с богатырями германского эпоса. Но для последних не характерна «жертвенность», которую скорее найдем, например, в индийском эпосе. Эти особенности героики ирландского эпоса сложились, возможно, не на древнейшей стадии, а в период борьбы ирландцев со скандинавскими и особенно с английскими завоевателями.

В саге «Пир Брикрена» повествуется о том, как Кухулин одержал верх в соревновании с другими уладскими богатырями - Логайром и Коналом. Кухулин не только оказывается первым в конских состязаниях, побеждает преградившего им дорогу великана и колдовское облако, но он и единственный из богатырей, кто согласился отрубить голову волшебнику Курои, хотя знал, что голова у Курои быстро прирастает и что волшебник тем самым получит право отрубить, в свою очередь, голову Кухулину.

Курои, покоренный его смелостью, так же, как Айлиль, к которому раньше обращались за разрешением спора, выносит приговор в пользу отважного Кухулина. Эти споры о первенстве происходят на пиру у Брикрена. Брикрен - своеобразная фигура в ирландском эпосе. Он - сеятель раздоров. Улады, зная, что Брикрен с этой целью и затевает пир, хотят уклониться от приглашения, но он угрожает найти способ рассорить их еще больше. Перед началом пира Брикрен подстрекает каждого из трех главных богатырей претендовать на почетный кусок угощения («кусок героя»), а их жен на то, чтоб первой войти во дворец. Брикрен отдаленно напоминает Терсита в «Илиаде» и еще больше - скандинавского Локи и осетинского Сырдона. Аналогичная ссора на пиру между уладскими и коннахтскими богатырями - сначала из-за знаменитых псов короля Мак-Дато, а затем из-за права делить тушу пиршественного кабана - рисуется в «Повести о кабане Мак-Дато».

К уладскому циклу примыкают и некоторые сказочно-романические повествования, в которых, как правило, образ Кухулина отсутствует. Это, например, сага, рассказывающая о том, как улады заставили бежать наперегонки с конями жену улада Крунху - чудесную сиду Маха (ср. Фанд, возлюбленную Кухулина). Ее быстрым бегом похвастался муж, нарушив тем самым запрет. Сага близка по сюжетной схеме к универсально распространенной сказке о чудесной жене (№ 400 по указателю Аарне-Томпсона). «Изгнание сыновей Уснеха» («Смерть сыновей Уснеха») повествует о том, как из-за девушки Дейрдре, в соответствии с предсказанием мудрого Катбада, произошла кровавая распря между уладами. Конхобар растил ее, чтоб сделать своей наложницей, но она полюбила Найси, сына Уснеха, и бежала с ним от Конхобара. Конхобар коварством заманил сыновей Уснеха в Эмайн-Маху (обманув их поручителей) и перебил их. Дейрдре не примирилась с насилием и покончила с собой.

Сказание о любви Дейрдре и Найси принадлежит к той традиции кельтских сказаний о «любви сильнее смерти», из которых вырос знаменитый сюжет о Тристане и Изольде.

Своеобразное сочетание героического начала со сказочным и романическим, наметившееся в уладском цикле, еще более отчетливо выступает в других циклах кельтской эпической литературы.

Вторым по значению является цикл Финна, сложившийся на юге Ирландии, у лагенов (Лейнтстер) и отчасти муманов (Мунстер). Согласно ирландским хроникам, Финн жил при короле Кормаке в III в. (ум. в 252 или 286 г.). Цикл Финна творчески разрабатывался в период внешних нашествий вплоть до порабощения англичанами, сначала в виде саг, а потом и в форме баллад, получивших широкое распространение не только в Ирландии, но и в Шотландии.

Финн был вождем фенниев, особой воинской организации, независимой от королевской власти и действовавшей по всей Ирландии, кроме Ольстера. (Не исключено, что «первобытным» прототипом фенниев был тайный мужской союз.) Феннии жили преимущественно продуктами охоты. Они должны были защищать население от внешних нападений (отражение эпохи скандинавских набегов) и поддерживать правопорядок. Феннии подчинялись четырем табу: брать жен не за богатое приданое, а за личные качества, не совершать насилия над женщинами, не отказывать в пище и ценностях, отступать не менее, чем перед десятью воинами. Табу эти носят в значительной мере нравственный характер. Финн находится во вражде с Голлем - главным героем Коннахта, убившим его отца Кумала. В конце концов ему удается убить врага. Месть за отца - обычная тема архаического эпоса. Финн выступает и как победитель чудовищ, и как волшебник и поэт. Воинские и охотничьи приключения фенниев расцвечены сказочной и романической фантастикой.

Охотничьи мотивы характерны для более позднего этапа в истории цикла. Для него характерно и развитие сказаний о сыне Финна - Ойсине и внуке Осгаре. В одной из компилятивных рукописей (составлена в Шотландии в конце XV в. - «Книга Лисмора») рассказывается о том, как после победы Кайрпре Лифехайра над Ойсином и Осгаром был положен конец могуществу фенниев. Они рассеялись по стране небольшими группами. Ойсин и Кайльте, сын Ронина, нашли приют у старухи Камы, всю жизнь опекавшей Финна. Кайльте в глубокой старости (дожил до V в.!) встретился якобы со св. Патриком, который его крестил. Воспоминания Кайльте и Ойсина даны в стихах. (Ойсин является прототипом Оссиана, героя знаменитого сборника англо-шотландского поэта XVIII в. Джемса Макферсона, который незадолго до 1760 г. познакомился в Шотландии с балладами и сказаниями цикла Финна и подражал им в «Песнях Оссиана», выдавая подражание за перевод народных подлинников.)

Поэтическим шедевром является вошедшая в цикл Финна ирландская сага «Преследования Диармайда и Грайне». Престарелый Финн сватается к Грайне, дочери короля Ирландии Кормака, но она выбирает молодого богатыря Диармайда, усыпляет вином на пиру Финна и других гостей и при помощи магического заклинания (гейса) вынуждает Диармайда бежать с нею. Они долгое время живут в лесу, причем Диармайд, владеющий чудесной силой, уничтожает бесчисленных воинов, которых высылает против него Финн. Сын и внук Финна и некоторые другие вожди фенниев осуждают Финна и сочувствуют Диармайду, считая его невиновным, так как на него наложены магические «оковы любви». В конце концов они добиваются примирения Финна и Кормака с Диармайдом, но Финн устраивает так, что колдовской вепрь убивает Диармайда во время охоты. После этого Финн женится на Грайне и примиряется с сыновьями Диармайда. Сага включает целый ряд эпизодов сказачно-авантюрного характера, в частности добывание Диармайдом чудесных плодов с древа жизни, дарующих молодость. Сага эта однотипна с «Изгнанием сыновей Уснеха» из уладского цикла и, по-видимому, является еще более близкой параллелью средневекового сказания о любви Тристана и Изольды.

За пределами уладского цикла и цикла фенниев остается значительное число саг, в которых действие нередко приурочено к «царствованиям» и прикреплено к личностям различных ирландских королей, упоминаемых в хрониках (чаще VI и VII вв.). Саги эти не героические. Они представляют собой своеобразные легенды и предания, исключительно густо насыщенные мифологической фантастикой. К тому же в них отражены сложные представления древних кельтов о переселении душ и о загробном мире. Излюбленные темы этих саг: любовь смертного и сиды (как в «Болезни Кухулина», ср. «Исчезновение Кондлы, сына Конда ста битв», «Любовь к Этайн», «Смерть Муйрхертаха, сына Эрк») и плавания смертного в «страну блаженства» («Исчезновение Кондлы», «Плавание Брана, сына Фебала», «Плавание Майль-Дуйна», «Приключения Кормака в обетованной стране» и др.). Так, в одной из саг рассказывается, как сида Этайн, жена бога Мидера, из-за зависти другой сиды превращается в насекомое, а затем возрождается в виде земной женщины, становится женой верховного короля Ирландии Эохайда и внушает иссушающую любовь его брату, а затем снова возвращается к богу Мидеру.

В замечательной саге о смерти короля Муйрхертаха (согласно хроникам, он умер в 526 или 533 г.; сага относится по данным языка к XI в.) сида Син, мстя за отца, влюбляет в себя Муйрхертаха, отвлекает его от семьи и церкви, полностью лишает воли, тешит его игрою призраков, и когда король нарушает запрет, называя ее имя (мотив из сказок о «чудесной жене»), заставляет его сгореть в покинутом дворце. Эта поэтическая сага замечательна тем, что любовная страсть рисуется в ней как губительная болезнь, порожденная колдовскими чарами.

В сагах о плавании в «страну блаженства» (куда Майль-Дуйн попадает в поисках убийц своего отца, а Бран - под влиянием манящей песни сиды) переплетаются кельтские языческие образы счастливой страны фей (осложненные представлением о греческом элизиуме и христианском рае) с туманными представлениями о далеких странах, с мотивами волшебных сказок. В «Плавании Майль-Дуйна», в этой миниатюрной «ирландской «Одиссее»», встречаются следы знакомства с мотивами настоящей «Одиссеи», с образами Циклопа и Кирки.

Ирландская народно-эпическая литература с ее высокой героикой, необузданной фантастикой и поэтическим изображением губительной любовной страсти представляет ценное художественное наследие, широко использованное в дальнейшем развитии европейской литературы. В частности, ирландский эпос оказал несомненное влияние на древнескандинавскую литературу.

Кельтская литература имела исключительно важное значение для развития западноевропейского рыцарского романа, но в последнем случае главным передатчиком кельтских традиций выступила народно-эпическая литература кельтов Британии.

Валлийская литература в Британии родственна ирландской. Но здесь хорошо сохранилась лирическая поэзия древнеуэльских бардов и скудно - собственно эпическая литература (так же, как и в Ирландии со стихотворными вставками) в виде так называемых mabinogion. Оставляя в стороне намеки на древнейших «культурных героев», научивших людей пахоте (ср. роль Бресса в ирландском мифологическом эпосе), следует упомянуть сказания о детях Лира - о Пуиле и его сыне Придери, о Доне, сходные с ирландскими сагами о детях Лира, об Этайн, о битве Мойтура. Изощренная сказочная фантастика и авантюрный элемент оттесняют героику на задний план. В одном из древнейших мабиноги повествуется, как некий волшебник, мстя королю Пуилу за несправедливость, устраивает так, что Придери, сын Пуила, и Манавидан, сын Лира, вместе с женами и свитой неожиданно переносятся в пустыню. Там они вынуждены жить среди диких зверей и добывать себе пропитание охотой. С ними происходит множество приключений. Например, Придери, преследуя кабана, попадает к таинственному замку с чудесным фонтаном, берет золотой кубок, чтоб напиться, но тут же «приклеивается»; засеянное Манавиданом поле расхищается мышами, причем мышь оказывается женой волшебника, мстящего Пуилу, и т. п.

Со времен англосаксонского нашествия (V в.) зарождаются сказания о короле Артуре - одном из вождей бриттов, оказавших сопротивление завоевателям. Постепенно эти сказания становятся центром циклизации валлийского сказочно-романического эпоса. Самым известным из дошедших до нас повествований этого цикла является «Кульвох и Ольвен».

Мать Кульвоха умерла от родов. Его мачеха - вторая жена короля, заклинает своего пасынка жениться на Ольвен, дочери коварного колдуна Испададена Пенкавра; Кульвох влюбился в Ольвен, не видя ее, и отправился ко двору своего двоюродного брата - короля Артура - за помощью. Артур помогает ему, и, выполнив бесчисленное количество сказочных трудных задач, поставленных перед ним отцом Ольвен, Кульвох, наконец, женится на ней.

В «Сне Ронабуи» описывается, как некий приближенный князя Медавка (XII в.) во сне попадает в «ставку» короля Артура. Большая часть повествования посвящена описанию различных героев, их одежды и коней. В бардических уэльских поэмах, имеющих часто характер героических элегий, и в генеалогиях и в так называемых «Триадах» упоминаются и восхваляются различные исторические и легендарные герои, в том числе король Артур. Сохранились два стихотворных фрагмента о Тристане, которые доказывают кельтское происхождение романа о Тристане и Изольде. Многие уэльские эпические сказания, в особенности о короле Артуре, получили отражение в написанной по-латыни «Истории королей Британии» (ок. 1136 г.) Гальфрида Монмутского - английского клирика кельтского происхождения. Гальфрид чрезвычайно гиперболизировал образ короля Артура, сделав его центральной фигурой «Британской» истории, верховным королем Британии, завоевателем большей части Европы, представив его двор как средоточие самых смелых воинов, высшей доблести и куртуазности. Гальфридом составлено в стихах было также «жизнеописание» волшебника и пророка Мерлина, которого он тоже связал с темой Артура.

Сочинения Гальфрида имели большое значение для дальнейшего развития «цикла короля Артура» не только в рамках кельтской британской литературы, но и (после перевода Васом на французский язык) в масштабе так называемого «бретонского» цикла (или «цикла Артура») англо-французского рыцарского романа. Не только сочинения Гальфрида, но и кельтская фольклорная традиция, идущая из Уэльса, Корнуэльса и французской Бретани, была важнейшим источником сюжетов, персонажей, фантастических мотивов средневекового европейского романа. В этом наиболее отчетливо сказалась мировая роль кельтской народно-эпической литературы.

Сноски

* Употребление термина «сага» применительно к ирландскому эпосу неточно и потому условно.

ЛЬТСКИЙ ЭПОС. САГИ УЛАДСКОГО ЦИКЛА

4. Особенности поэтики ирландской сагиИсточники

1. Кельтский эпос, его основные циклы, особенности бытования

Ирландцы - народ кельтского происхождения. В середине 1го тысячелетия до н.э. кельтские плнмена населяли значительную часть Европы, в 6 в до н.э. они захватили Британские острова, покорив местное племя пиктов. Впоследствии под натиском германцев и римлян кельты были оттеснены на юго-запад Британских островов. Самым крупным очагом кельтской культуры стал остров Ирландия.

В языческую эпоху хранителями древних преданий в Ирландии были жрецы-друиды. После введения христианства в 5в друиды исчезли, а их роль в значительной степени перешла к филидам -- так называли магов, поэтов-певцов и прорицателей и бардам, подхватившим впоследствии лирическую составляющую традиции друидов. Филиды сохраняли и совершенствовали древние сказания в устной форме, а христианские монахи-ирландцы, будучи грамотными, со временем начали записывать народные предания о богах и героях.

Собственно мифологический эпос плохо сохранился. Его остатком, по-видимому, можно считать сказание о войнах, которые вели боги племени богини Дану (верховный пантеон кельтско-ирландских божеств) против других мифологических существ, с которыми они встретились, высадившись в Ирландии.

Гораздо лучше сохранились собственно героические сказания (главным образом в двух рукописях 12в. -- «Книга бурой коровы» и «Лейнстерская книга»), пронизанные, однако, мифологическими мотивами.

Богатейшая фантастика (мифологическая, а затем сказочная) чрезвычайно характерна для ирландского эпоса в целом. Представления о героях как перевоплощениях богов (и связанные с этим мотивы чудесного рождения) и о магической основе богатырской силы являются признаками весьма архаической стадии эпоса. Однако наряду с этим в ирландском эпосе находим развитые героические характеры и отчетливые воспоминания об исторических событиях. Правда, эпические войны -- это в основном межплеменные стычки, вызванные родовой местью, угоном скота, похищением женщин.

Древнейший цикл ирландского эпоса - уладский (Улад - нынешний Ольстер), в который входит около ста сказаний. Эпический король в сагах уладского цикла - Конхобар, эпический герой - его племянник Кухулин. Конхобар постепенно вытесняется из эпоса активным, действующим героем. Время действия - 1-е вв. нашей эры: Конхобар, согласно древнеирландским хроникам, жил с 30 года до н. эры по 33 г. н.э. Деление Ирландии на 5 областей, о котором еще говорится в сагах, было уничтожено в 130 г. Эпическая столица уладов - Эмайн-Маха - была разрушена в 332 г.

Уладский цикл начал складываться еще в доирландский период, основное ядро оформилось в 3-4 вв. (до скандинавского нашествия), запись - в 9-11 вв. Самая древняя рукопись, содержащая сказания о Кухулине -- «Книга Бурой Коровы», названная так по материалу, из которого сделан ее переплет, была написана около 1100 года.

Исторический фон уладского цикла -- враждебные отношения уладов с Коннахтом и другими королевствами Ирландии.

Тема войны между уладами и коннахтами наиболее полно развернута в самой обширной из саг этого цикла -- «Угон быка из Куалнге», которую иногда называют «ирландской «Илиадой»». Поводом к войне здесь является похищение по повелению королевы коннахтов Медб прекрасного коричневого быка божественного происхождения, принадлежащего одному из уладов. Обладая этим быком, Медб надеялась превзойти богатством своего мужа Айлиля, владевшего прекрасным белорогим быком.

К уладскому циклу примыкают и некоторые сказочно-романические повествования, в которых образ Кухулина отсутствует. Это, например, сага, рассказывающая о том, как улады заставили бежать наперегонки с конями жену улада Крунху чудесную сиду Маха. Ее быстрым бегом похвастался муж, нарушив тем самым запрет. Сага близка по сюжетной схеме к универсально распространенной сказке о чудесной жене.

«Смерть сыновей Уснеха» повествует о том, как из-за девушки Дейрдре, в соответствии с предсказанием мудрого Катбада, произошла кровавая распря между уладами. Конхобар растил ее, чтоб сделать своей наложницей, но она полюбила Найси, сына Уснеха, и бежала с ним. Конхобар коварством заманил сыновей Уснеха в Эмайн-Маху и перебил их. Дейрдре не примирилась с насилием и покончила с собой.

Сказание о любви Дейрдре и Найси принадлежит к той традиции кельтских сказаний о «любви сильнее смерти», из которых вырос знаменитый сюжет о Тристане и Изольде.

Вторым по значению является цикл Финна, сложившийся на юге Ирландии. Цикл Финна творчески разрабатывался в период внешних нашествий вплоть до порабощения англичанами, сначала в виде саг, а потом и в форме баллад, получивших широкое распространение не только в Ирландии, но и в Шотландии. Финн был вождем фенниев, особой воинской организации, независимой от королевской власти и действовавшей по всей Ирландии, кроме Ольстера (Улада). Феннии жили преимущественно продуктами охоты. Они должны были защищать население от внешних нападений (отражение эпохи скандинавских набегов) и поддерживать правопорядок. Феннии подчинялись четырем табу: брать жен не за богатое приданое, а за личные качества, не совершать насилия над женщинами, не отказывать в пище и ценностях, отступать не менее, чем перед десятью воинами. Табу эти носят в значительной мере нравственный характер.

За пределами уладского цикла и цикла фенниев остается значительное число саг, в которых действие нередко приурочено к «царствованиям» и прикреплено к личностям различных ирландских королей, упоминаемых в хрониках (чаще VI и VII вв.). Эти саги не героические, - они представляют собой своеобразные легенды и предания, насыщенные мифологической фантастикой. К тому же в них отражены сложные представления древних кельтов о переселении душ и о загробном мире. Излюбленные темы этих саг: любовь смертного и сиды (как в «Болезни Кухулина», ср. «Исчезновение Кондлы, сына Конда ста битв», «Любовь к Этайн», «Смерть Муйрхертаха, сына Эрк») и плавания смертного в «страну блаженства» («Исчезновение Кондлы», «Плавание Брана, сына Фебала», «Плавание Майль-Дуйна», «Приключения Кормака в обетованной стране» и др.). Так, в одной из саг рассказывается, как сида Этайн, жена бога Мидера, из-за зависти другой сиды превращается в насекомое, а затем возрождается в виде земной женщины, становится женой верховного короля Ирландии Эохайда и внушает иссушающую любовь его брату, а затем снова возвращается к богу Мидеру.

В замечательной саге о смерти короля Муйрхертаха (согласно хроникам, он умер в 526 или 533г.; сага относится по данным языка к XIв.) сида Син, мстя за отца, влюбляет в себя Муйрхертаха, отвлекает его от семьи и церкви, полностью лишает воли, тешит его игрою призраков, и когда король нарушает запрет, называя ее имя (мотив из сказок о «чудесной жене»), заставляет его сгореть в покинутом дворце. Эта поэтическая сага замечательна тем, что любовная страсть рисуется в ней как губительная болезнь, порожденная колдовскими чарами.

В сагах о плавании в «страну блаженства» переплетаются кельтские языческие образы счастливой страны фей (осложненные представлением о греческом элизиуме и христианском рае) с туманными представлениями о далеких странах, с мотивами волшебных сказок. В «Плавании Майль-Дуйна», в этой миниатюрной «ирландской «Одиссее»», встречаются следы знакомства с мотивами настоящей «Одиссеи», с образами Циклопа и Кирки.

2. Архаические черты кельтских саг, отражение в них мифологического сознания и родоплеменных представлений

Записи кельтских саг осуществлялись, начиная с IX в., хотя иногда есть возможность обратиться к более ранним редакциям. Кельтские саги записывались в христианских монастырях ирландскими монахами, которые всегда стремились держаться своей этнической самоидентификации, сохраняя национальную материальную и духовную культуру во время набегов викингов. Они также могли привносить в тексты саг христианское понимание связи событий и морали. К тому же были начитаны в античной литературе, сюжеты которой причудливо отражались в редакциях кельтского эпоса.

В генезисе кельтского эпоса определенную роль сыграли этимологические мифы, направленные на объяснение значения и происхождения того или иного топонима. Сага «Недуг уладов» объясняет происхождение названия столицы уладов Эмайн-Маха и того магического недуга, которому все улады подвержены раз в году из-за проклятия сиды Махи: раз в году все улады в течение девяти дней лежат пораженные магической болезнью, и земля уладов становится легкой добычей для враждебного племени коннахтов. Этимологические причины, формирующие содержание кельтской саги нашли отражение во вступительных формулах «Отчего прозван Арт одиноким? - Нетрудно сказать», или - «Как произошло изгнание сыновей Уснеха? - Нетрудно сказать».

Саги уладского цикла позволяют проследить изменение родоплеменных отношений кельтов. Наиболее распространенные сюжеты героических саг: военные походы, вражда между ирландскими племенами, угон скота, героическое сватовство. Главная сага уладского цикла - «Похищение быка из Куальнге». В ней рассказывается о борьбе, которую вели между собой два ирландских королевства Улад и Коннахт за обладание чудесным быком.

Охрана стад была постоянной заботой древних ирландцев. Нередки были случаи угона чужого скота, что приводило к многочисленным и подчас серьезным столкновениям. В саге такое столкновение приобретает эпический характер.

Другая архаическая черта ирландского эпоса - активность женщины, ее наделенность магическими знаниями и силой. Во главе коннахтов стоит королева Медб и ее муж Айлиль. В облике Медб сильны мифологические черты: это воинственная божественная королева, брак с которой становится залогом царствования, и тем не менее она терпит поражение от нового, патриархального, героя. Матриархальный образ хозяйки вражеской стороны - могучей колдуньи - характерен и для других эпосов, например, мать Гренделя в англосаксонском «Беовульфе» - хтоническое чудовище. Постепенно хтоническая мифология заменяется более гармоничной и пластической мифологией патриархата - по мере того, как ирландский эпос изживает остатки матриархата. Лишь в 697 году был принят закон об освобождении женщин от воинской повинности, до него женщины владели собственным имуществом и участвовали в сражениях.

Ирландские сагиподверглись незначительной христианизации, поэтому в них лучше, чем в каком-либо другом средневековом эпосе сохранились языческие представления и связанные с ними мифологические и магические мотивы, развернут языческий пантеон божеств, духов и магических существ.

Сиды - племя полубогов, которое обитает не то на чудесном острове (или островах), где-то далеко за морем, не то под землею, в холмах. Они вступают в разные отношения с людьми: сходятся с ними в браке, прибегают к их помощи для устроения своих дел и уводят в свой мир ("Исчезновение Кондлы", “Болезнь Кухулина”). Мстительными и жестокими они становятся лишь тогда, когда люди сами причиняют им зло (Син в саге "Смерть Муйрхертаха").

“Светлые" боги ирландского эпоса: Луг - бог света, а также всех искусств и ремесел, отец Кухулина; Огме - бог мудрости, красноречия и письменности, столь же древний и общекельтский, как Луг; Мананнан и его отец Лер были божествами моря (М. Был мужем сиды Фанд, с которой слюбился Кухулин см. “Болезнь Кухулина”). Бог Мидер, известен своим даром превращений (ср. греч. Протей) и любовью к смертным женщинам ("Любовь к Этайн"). Из многочисленных божеств войны (которые все - женского пола) назовем Морриган, упоминаемую в саге о смерти Кухулина.

Кроме этих "светлых" богов, мы находим в сагах и "темные" божества. Это зловещие и вредоносные фоморы, живущие в мрачном обиталище где-то на севере, за морем.

Зачатие земною женщиною сына от божественного отца - обычный мотив в мифологии всех народов. Сын от такого брака является земным воплощением божества, а также земным культурным героем, унаследовавшим божественные качества, но не бессмертность.

В ирландских сагах нашли отражения языческие праздники и связанная с ними обрядность: праздник Самайн, справлявшийся в ночь на 1 ноября и знаменовавший собой наступление зимы. В саге "Болезнь Кухулина" рассказывается, как в ночь Самайна разверзались волшебные холмы, и их обитатели, сиды, вступали общение с людьми. Привиделись Кухулину две женщины, которые били его плетками. После этого он целый год лежал и ни с кем не говорил. Через год привиделась ему Либан, сестра Фанд, которая сказала, что Фанд хочет его и что Лабрайду (тоже, видимо, сид) нужна помощь Кухулина в борьбе против врагов. В царство сидов - на Равнину блаженства - на разведку отправляют Лойга, возницу Кухулина. Потом Кухулин отправляется туда сам и побеждает всех врагов(еще один способ общения людей с сидами - борьба).

В сагах встречаются несметные полчища духов - "козловидных", "бледноликих" и иного вида, призраков, волшебных существ, одноруких, одноногих и одноглазых, страшных волшебных старух, девушек-птиц.

И испустили крик вокруг него демоны козловидные и бледноликие, духи долин и воздуха, ибо племя богини Данан всегда поднимало крик вокруг Кухулина, чтобы еще более увеличить страх, трепет, ужас и содрогание, которые вызывал он в каждом бою, битве, сражении, сече, где только бился он Бой К. с Фердиадом

Не перечесть всех упоминаемых в сагах чудесных превращений, предсказаний, предзнаменований. Упомянем здесь 3 недобрых знака перед смертью Кухулина: вырвалась и поцарапала ногу пряжка, повернулся левым боком конь, запрягаемый в боевую колесницу, и из глаз коня скатились 2 слезы и упали под копыта.

Главную роль в магической практике древней Ирландии играли заклинания - как приворотные, так и оградительные («Похищение быка из Куальнге»: сида Маха запрещает своему мужу Крурху рассказывать о ней) и проклятия (муки родов, которые стали испытывать уладские мужчины в часы опасности по зпклятию Махи). Сюда же относятся "злые песни", содержащие угрозу наслать разные беды, болезни и даже смерть в случае невыполнения требования. Часто ими пользовались для всякого рода вымогательств (см. “Смерть Кухулина” - заклинатели просят копье у Кухулина, грозясь в противном случае сложить против него злую песню).

Совершенно особым видом колдовских поверий были у ирландцев так называемые гейсы. Это - своеобразные запреты или зароки, лежащие на отдельных лицах. От сходных религиозных запретов, встречающихся у других народов ("табу"), они отличаются тем, что носят обычно персональный характер. Они чрезвычайно разнообразны. Например, на Кухулине лежат гейсы - не вкушать мяса собаки (его имя значит "пес Кулана") и не отказываться ни от чьего гостеприимства. Некоторые, наконец, связаны с культом природных сил, так, например, на короле Конайре лежал запрет выходить из дома после захода солнца.

В сагах фигурируют магические животные.

В кельтской мифологии животные связаны с плодородием и жизненной силой. Они дают жизнь и силу людям, будучи источником мяса, кожи и костей. Также они обеспечивают связь с миром духов и богов. У животных своя роль в охоте, а также в поиске скрытых знаний и мудрости.

Лошадь Кухулина - Серый из Махи, который жил в Сером озере, откуда его вытащил Кухулин, - чудесный помощник героя. Когда Кухулина убили, раненный в бою Серый “пока еще была в нем душа и исходил луч света от чела его”, вернулся отомстить за хозяина. А Черный конь разделил с хозяином магическую смерть от копья.

Бурый бык из Куалньге - несомненно божественного происхождения, тотем силы и плодородия: «так велик был Донн Куальнге, что сотня воинов могла укрыться в его тени. Пятьдесят телок покрывал он каждый день -- и уже через сутки каждая приносила по теленку. А когда вечерами мычал Донн Куальнге у своего сарая, то всякий человек и на севере и на юге, на западе и на востоке мог наслаждаться его звучным мычанием».

Рыбы, особенно лосось, ассоциируются со знанием. Кухулин "прыжком лосося" преодолел Мост Ученичества (Pupil"s Bridge). Каждый прыжок лосося, совершенный Кухулином в волшебной стране, все больше приближал его к победе и знанию.

3. Специфика героического характера в сагах уладского цикла (образ Кухулина)

Образ Кухулина создан по лекалам архаической богатырской сказки и в этом плане сопоставим с героем русского эпоса - богатырем-волхвом Вольгой Всеславьевичем. История Кухулина включает в себя общие для эпического героя составляющие:

1. Чудесное рождение - от Дехтире, сестры короля Конхобара, и бога солнечного света Луга. Зачатие происходит чудесным образом: Дехтире проглатывает насекомое с глотком воды. Наречение первого имени Сетанта (доирландского происхождения)

2. Героическое детство. Борьба с инфернальным псом кузнеца (магическая фигура) и наречение магического имени: «Пес Кулана»

3. Сватовство. Завоевание невесты.

Жених-богатырь: «Мчится по дороге колесница, запруженная двумя конями. Один из них серый, широкобедрый, земля дрожит под его тяжелыми копытами. Другой -- черный, как смоль, тонконогий, несется по земле, словно по воздуху, едва касаясь копытами травы. Колесница сделана из витых ивовых прутьев, колеса -- из светлой бронзы, ее борта обиты яркой медью. Едет на колеснице прекраснейший из героев. Надувает он румяные щеки, глаза его сверкают, как пламя, брови его -- чернее угля, зубы -- белее жемчуга. На нем одежда алого цвета, на груди -- золотая пряжка. На плечах его белый плащ, затканный красными и золотыми нитями. У бедра -- меч с золотой рукояткой, на руке -- щите серебряной оковкой».

Невеста-богатырша Эмер (ср.Брюнхильд из «Старшей Эдды»): «Много славных воинов добивались моей руки, но я -- неприступная гора, я -- воин, который не сдается, я -- камыш, что растет в уединении. Нет женщины, равной мне, во всей Ирландии».

4. Инициация (обучение у воительницы Скатах)

Пересечение границы: переход через мост;

Овладение боевой магией: «прием вихря» и «прием вепря», «прыжок кота» и «прыжок лосося» (взбегание по своему копью, стойка на острие копья и фирменный прыжок, позволяющий преодолеть не только физическое пространство, но и проникнуть в глубины мудрости);

Завоевание невесты с помощью магических приемов (прыжком лосося Кухулин перенесся через 3 стены, окружавших замок, где была заточена Эмер, и геройским ударом поразил трижды девять воинов, охранявших пленницу);

5. Чудесное путешествие в потусторонний мир - мир сидов, на остров Блаженства - распространенный сюжет героического эпоса разных народов. Особенность уладских саг: Кухулин призван самими обитателями другого мира на помощь. Волшебный сон Кухулина. Путешествие по воде в бронзовой ладье (ср.Харон). Кухулин - герой битвы (одним ударом - 30 врагов; ср. Ахилл из «Илиады»). Сида Фанд - волшебная невеста. Зачарованность волшебным миром и исцеление героя.

6. Богатырское братство (названный брат Фердиад). Бой с братом. Посрамление-глумление над героем («Стыд и срам тебе, Кухулин! Фер Диад побил тебя, как нянька непослушного ребенка, бросил в воду, как грязную чашку в лохань, обрушился на тебя, как ястреб на глупого цыпленка!»). Оплакивание героя

7. Смерть героя вызвана магическими причинами: следствие нарушения табу (ср. Васька Буслаев).

Кухулин попадает в ловушку: соблюдение одного запрета вызывает нарушение другого. Герой нарушает тотемическое табу -- запрет есть своего животного «родича» (ибо имя его Кухулин - Пес Кулана), потому что не может нарушить запрета отказать в просьбе (трем нищенкам-ведьмам, подосланным Медб) - и герой лишается защиты: не может держать щит.

Трижды он вынужден отдать свое копье чародеям, «древком вперед», под угрозой быть опозоренным магическими «злыми песнями», - и принимает неминуемую смерть.

Кухулину присущи черты архаического демонизма, выражающего магическую основу его мощи, в частности, признак избыточности.

У Кухулина в глазах 7 зрачков - три в одном глазу и четыре в другом, а на руках и ногах - по семи пальцев. Герой обладает даром пророчества (предсказывает смерть своему другу Фердиаду). Фантастически и гиперболически изображается его преображение в момент боевой ярости:

От великой ярости облик Кухулина исказился и стал ужасен: все его кости, все суставы и сухожилия пришли в движение, мышцы вздулись буфами, волосы встали дыбом и превратились в железные острия. Один глаз ушел в глазницу так глубоко, что и журавль не смог бы его достать, а второй выкатился наружу и стал размером с котел, в котором можно сварить теленка.

Стук его сердца был подобен рычанию льва, молнии сверкали вокруг лба, а над макушкой поднимался столб багрового дыма, словно над крышей дома, в котором зимним вечером остановился король.

Ярость Кухулина могут остудить три чана ледяной воды:

Прыгнул он в первый чан -- вода в нем обратилась в пар, прыгнул во второй -- вода закипела, прыгнул в третий -- стала вода в чане так горяча, что не всякий бы выдержал.

Сражается Кухулин с былинной удалью: двумя ударами разрубает врага натрое: «от макушки до пояса, а потом -- поперек». Крушит вражеское войско своей колесницей, от которой остается пучок спиц.

С другой стороны, главный герой ирландского эпоса выступает с миссией упорядочения мира и его дальнейшего благоустройства для жизни людей. Кухулин обладает чертами культурного героя, а именно: он мудр, красноречив, учтив с женщинами, умеет играть в шахматы и прочие игры, владеет искусством счета… Он страшен в бою, но смиряет себя перед людьми и принимает вполне культурный облик:

«Облачился Кухулин в шелковую рубаху и пурпурный плащ, падающий пятью складками и украшенный бахромой. Его глаза сияли, как драгоценные камни, волосы, черные у корней, красные посредине, золотые на концах, лежали кольцами.»

Он верен своему слову, в конечном счете верен жене и другу.

Именно в образе Кухулина древняя Ирландия воплотила свой идеал доблести и нравственного совершенства, своего рода первобытного рыцарства. Наряду с необычайной силой и мужеством Кухулин обладает душевным благородством. Большинство лежащих на нем «гейсов» имеет высокий моральный характер: никогда не отказывать в помощи женщине, никогда не отвергать предлагаемого гостеприимства, всегда быть верным данному слову. Он великодушен к врагам, отзывчив ко всякому горю, всегда - защитник слабых. Им движет не корысть или эгоизм. Он самоотверженно один отстаивает свою родину от полчищ врагов (“Угон быка из Куальнге”).

Он безутешен, когда его рукой сражен друг его юности (“Бой К. с Фердиадом”):

К чему теперь мне вся твердость духа?Тоска и безумье мной овладелиПеред этой смертью, что причинил я,Над этим телом, что я сразил.

(Перевод А. Смирнова)

Он погибает за других как жертва долга и чести. Этот эпический герой не чужд даже лирических переживаний:

Стекает кровь с моего копья.

От ран жестоко страдаю я

Не спешат мои други ринуться в бой.

Верен мне только возница мой. (…)

Хороша пословица, хоть и стара:

Из одного полена не разжечь костра. (…)

Я один у брода, от войска вдали,

На самом краю Великой Земли…

(Перевод С. Шкунаева)

Героика Кухулина глубоко человечна. В нем обнажены трагические возможности, вытекающие из героического характера. Это весьма отчетливо выступает в саге о его смерти. Глубокое понимание своеобразной трагической вины Кухулина сквозит в данной ему эпосом характеристике: «Три недостатка было у Кухулина: то, что он был слишком молод, то, что он был слишком смел, и то, что он был слишком прекрасен».

Трагизм героики Кухулина сближает его в какой-то мере с богатырями германского эпоса. Но для последних не характерна «жертвенность», идея которой, возможно, проникла в ирландский эпос не в архаический период, а на стадии христианского осознания, в период борьбы ирландцев со скандинавскими и английскими завоевателями.

4. Особенности поэтики ирландской саги

кельский эпос архаический уладский

С самого начала эти саги сложились в прозе. Но вскоре их авторы, а вслед за ними и рассказчики, стали вставлять в прозаическое повествование ради его оживления и эстетического эффекта обычно небольшие, но иногда довольно обширные отрывки в стихах. Но в стихах передаются исключительно либо моменты высшего драматического напряжения, либо речи действующих лиц - притом лишь тогда, когда они достигают высокого пафоса. Мы нигде не встретим сколько-нибудь связного изложения событий в стихах.

Нет сомнения, что все они вторичного происхождения и носят чисто декоративный характер. В них филиды и барды нашли применение своему искусству в "высших" видах лирики.

С течением времени число стихотворных вставок увеличилось вплоть до того, что в некоторых частях эпопеи "Угон быка из Куалньге" они образуют чуть не половину текста. В разных версиях, при полном тождестве прозаического текста, стихотворные вставки бывают весьма различны, а иногда и вовсе отсутствуют. Это касается главным образом таких "типических" мест, как описание пиров, вооружения, сражений и т.п., для которых существовали традиционные формулы (как и в наших былинах) и которые переносились из одной саги в другую.

Язык ирландской саги органически крепкий, и в то же время до тонкости разработанный многими поколениями рассказчиков. Манера повествования гибка и разнообразна. В драматических местах стиль напряженный и сжатый ("Смерть Кухулина"), в описательных - замедленный и пространный (описание пиршественного зала Конхобара в начале саги "Сватовство к Эмер"). Забота о выразительности, вплоть до звуковых эффектов, проявляется в подборе эпитетов, параллелизмов и многочисленных аллитераций (последними особенно богато начало "Боя Кухулина с Фердиадом").

Ирландская народно-эпическая литература с ее высокой героикой, необузданной фантастикой и поэтическим изображением губительной любовной страсти представляет ценное художественное наследие, широко использованное в дальнейшем развитии европейской литературы. В частности, ирландский эпос оказал несомненное влияние на древнескандинавскую литературу.

Источники

1. Похищение быка из Куальнге// М., Наука, 1985

2. «Кельтский эпос» в учебнике «История зарубежной литературы. Средние века и Возрождение» /М.П. Алексеев, В.М. Жирмунский, С.С. Мокульский, А.А. Смирнов. // М.: Высшая школа, 1987

3. Мелетинский Е.М. Кельтский эпос // История Всемирной литературы. М., Наука 1984, т.2., с. 460-467

4. Смирнов А.А. Древнеирландский эпос // Русский филологический портал.

5. Широкова Н., Мифы кельтских народов // АСТ, Астрель, 2004

6. Мифологичексий словарь. М. БРЭ 1992

Подобные документы

Исследование особенностей ирландского фольклорного творчества. Анализ основных функций онимов в текстах саг Уладского цикла как неоднородного и самобытного явления. Хронологические рамки и методология исследования. Круг источников Уладского цикла.

курсовая работа , добавлен 25.06.2015


Несмотря на особенности сюжета каждой саги в отдельности, все они построены примерно по одной схеме: в течение путешествия по морю герои случайно или намеренно попадают в фантастическую идеальную страну.

реферат , добавлен 30.04.2005


Артур - герой кельтского эпоса. Мифологическое и легендарное в образе Артура. Основные этапы формирования легенд об Артуре. Становление классической Артурианы, ее общая характеристика. Особенности французской и английской классической Артурианы.

курсовая работа , добавлен 09.06.2014


Понятие и отличительные особенности западноевропейского героического эпоса, история и факторы, влияющие на его формирование. Основные западноевропейские героические эпосы: их описание и содержание: песнь о Роланде, песнь о Сиде, песнь о Нибелунгах.

курсовая работа , добавлен 10.06.2011


Возникновение и развитие героического эпоса в период высокого Средневековья XI-XIII вв. Особенности литературы данного периода. Краткая характеристика наиболее известных эпосов Средневековья: "Песнь о Роланде", "Песнь о Нибелунгах", "Песнь о Сиде".

презентация , добавлен 03.06.2014


Периодизация и жанры средневековой немецкой литературы. Стихотворные дидактические произведения XIV века. Немецкий героический эпос "Песнь о Нибелунгах", история его создания и содержание. Краткая характеристика основных литературных особенностей эпоса.

курсовая работа , добавлен 17.03.2014


Изучение внешнего строения и видов трагедии. Музыкальная композиция и сценическая обстановка. Запутанный, нравоописательный и патетический эпос. Описания героев эпоса "Одиссея" и "Илиада" Гомера. Особенности применения теории драмы по отношению к эпосу.

эссе , добавлен 18.11.2014


Понятие о героическом эпосе. Шумерский эпос 1800 г. до н.э. "Сказание о Гильгамеше", его краткое содержание. Общая характеристика индийского эпоса 5 века н.э. "Великое сказание о потомках Бхараты". Средневековый европейский эпос "Песнь о Нибелунгах".

презентация , добавлен 16.12.2013


Героический эпос средних веков. Общее, типологическое и национально-неповторимое в героическом эпосе. Сходство героического эпоса разных народов Западной Европы. Народный испанский эпос "Песнь о моем Сиде". Главный герой поэмы, Родриго Диас де Бивар.

дипломная работа , добавлен 20.08.2002


"Песнь о Сиде" как памятник испанской литературы, традиционный героический эпос, анализ жанра и композиции данного произведения, исследование его содержания и значение в мировой литературе. Образ Сида, его качества: мудрость, умеренность и сдержанность.