Западный фронт первой мировой войны брусиловский прорыв. Брусиловский прорыв в ходе Первой мировой войны (1916)
Крупная и успешная наступательная операция, организованная на Юго-Западном фронте генералом Брусиловым. В ходе нее русским войскам удалось прорвать на широком фронте оборону австро-германской армии.
Стала для России тяжелым испытанием. Технически отсталая держава с большим трудом переводила свою экономику на военные рельсы. Война стала, возможно, важнейшей причиной обеих революций 1917 года. Но ситуация на фронтах могла сложиться совершенно иначе, моральный дух русского солдата не был бы столь низок к началу 1917 г., если бы командующие фронтами поддержали своего наиболее талантливого коллегу с Юго-Западного фронта. Алексей Алексеевич Брусилов стал одним из немногих русских генералов того времени, кто проявил себя с наилучшей стороны. Да и иностранные авторы признают за Брусиловым выдающуюся заслугу. Именно этому русскому военачальнику удалось найти противоядие от позиционной войны, которое столь безуспешно в это же время искали англичане, французы и немцы.
* * *
Был назначен на пост главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта (ЮЗФ) 16 (29) марта 1916 г. Генерал был одним из наиболее заслуженных военачальников в русской армии. За плечами у него был 46-летний опыт военной службы (в том числе участие в русско-турецкой войне 1877–1878 гг., подготовка командного состава русской кавалерии, руководство крупными соединениями). С начала Первой мировой войны Брусилов командовал войсками 8-й армии. На посту командующего в ходе сражений начального периода войны, в Галицийской битве (1914 г.), в кампании 1915 г. раскрылись талант и лучшие качества Брусилова-полководца: оригинальность мышления, смелость суждений, самостоятельность и ответственность в руководстве крупным оперативным соединением, активность и инициатива.
К началу 1916 г. противоборствующие стороны мобилизовали практически все свои людские и материальные ресурсы. Армии уже понесли колоссальные потери, но ни одна из сторон не добилась сколько-нибудь серьезных успехов, которые открывали бы перспективы успешного завершения войны. Ситуация, сложившаяся на фронтах, напоминала исходное положение враждующих армий перед началом войны. В военной истории такое положение принято называть позиционным тупиком. Противостоящие армии создали сплошной фронт глубоко эшелонированной обороны. Наличие многочисленной артиллерии, большая плотность обороняющихся войск делали оборону труднопреодолимой. Отсутствие открытых флангов, уязвимых стыков обрекало попытки прорыва и тем более маневра на неудачу. Чрезвычайно ощутимые потери в ходе попыток прорыва также являлись доказательством того, что оперативное искусство и тактика не соответствовали реальным условиям войны. Но война продолжалась. И Антанта (Англия, Франция, Россия и другие страны), и государства Германского блока (Австро-Венгрия, Болгария, Румыния, Турция и др.) были полны решимости вести войну до победного конца. Выдвигались планы, шли поиски вариантов боевых действий. Однако всем было ясно одно: любое наступление с решительными целями надо начинать с прорыва оборонительных позиций, искать выход из позиционного тупика. Но найти такой выход пока не удавалось никому.
Численное (и экономическое) превосходство было на стороне Антанты: на Западноевропейском фронте 139 дивизиям англо-французов противостояли 105 германских дивизий. На Восточноевропейском фронте 128 русских дивизий действовали против 87 австро-германских.
Что касается русской армии, то в целом ее снабжение несколько улучшилось. В войска стали поступать в значительном количестве винтовки (хотя и разных систем), с большим запасом патронов. Прибавилось пулеметов. Появились ручные гранаты. Изношенные орудия заменялись новыми. Все больше и больше поступало артиллерийских снарядов. Армия, однако, испытывала недостаток в тяжелой (осадной) артиллерии, очень мало было самолетов и совсем не было танков. Войска нуждались также в порохе, толуоле, колючей проволоке, автомобилях, мотоциклах и многом другом.
В начале 1916 г. германское командование приняло решение перейти к обороне на Восточном фронте, а на Западном – наступлением вывести Францию из войны.
Союзники также приняли совместный стратегический план. Его основы определились на союзнической конференции в Шантильи. Был принят документ, определявший способы действий каждой из армий коалиции и включавший следующие предложения: 1. Французская армия должна была стойко защищать свою территорию, чтобы немецкое наступление разбилось о ее организованную оборону; 2. Английской армии надлежало сосредоточить наибольшую часть своих сил на франко-германском фронте; 3. Русской армии предлагалось оказывать действенное давление на неприятеля, дабы не дать ему возможности отвести с русского фронта свои войска, а также непременно начать приготовления к переходу в наступление.
Стратегический план ведения боевых действий русской армией был обсужден 1–2 (14–15) апреля 1916 г. в Ставке в Могилеве. Председательствовал сам Николай П. Исходя из общих и согласованных с союзниками задач, было решено войскам Западного (командующий – А. Е. Эверт) и Северного (командующий А. Н. Куропаткин) фронтов подготовиться к середине мая и вести наступательные операции. Главный удар (в направлении Вильно) должен был наносить Западный фронт. По замыслу Ставки, Юго-Западному фронту отводилась вспомогательная роль, ему ставилась задача вести оборонительные бои и сковывать противника. Объяснение было простое: этот фронт не способен наступать, поскольку ослаблен неудачами 1915 г., а для его усиления Ставка не имеет ни сил, ни средств, ни времени. Все резервы были отданы Западному и Северному фронтам. (Кстати, союзники возражали против активных действий на Юго-Западном фронте России, поскольку наступление здесь могло привести к усилению влияния России на Балканах.)
А. А. Брусилов на совещании в Ставке настаивал на изменении задач своего фронта. Целиком согласившись с решением о задачах других фронтов, Брусилов со всей убежденностью и решительностью убеждал коллег в необходимости наступления и на юго-западе. Ему возражали начальник штаба Ставки Алексеев (до 1915 г. – начальник штаба ЮЗФ), бывший командующий ЮЗФ Н. И. Иванов, Куропаткин. (Впрочем, Эверт и Куропаткин не верили в успех и своих фронтов.) Но Брусилову удалось добиться разрешения наступать, правда, с частными, пассивными задачами и рассчитывая только на собственные силы.
Фронт Брусилова располагал четырьмя армиями: 8-я с командующим генералом А. М. Калединым; 11-я армия под командованием генерала В. В. Сахарова; 7-я армия генерала Д. Г. Щербачева и 9-я генерала П. А. Лечицкого. Последнего, ввиду болезни, временно заменил генерал А. М. Крылов. В войсках фронта насчитывалось 573 тысячи штыков и 60 тысяч сабель, 1770 легких и 168 тяжелых орудий. Русские войска превосходили противника в живой силе и легкой артиллерии в 1,3 раза; в тяжелой уступали в 3,2 раза.
Отказавшись от применявшихся в то время способов прорыва (на узком участке фронта при сосредоточении на выбранном направлении превосходящих сил), главнокомандующий Юго-Западным фронтом выдвинул новую идею – прорыв укрепленных позиций противника благодаря нанесению одновременных дробящих ударов всеми армиями данного фронта. При этом на главном направлении следовало сосредоточить возможно большее количество сил и средств. Такая форма прорыва лишала противника возможности определить место нанесения главного удара; неприятель, следовательно, не мог свободно маневрировать своими резервами. Поэтому наступающая сторона получала возможность полностью применить принцип внезапности и сковывать силы врага на всем фронте и на все время операции. Успешное решение задачи ЮЗФ в операции было изначально связано не с превосходством над противником в силах и средствах, а с массированием сил и средств на избранных направлениях, достижением внезапности (обманом противника, оперативной маскировкой, мерами оперативного обеспечения), искусным маневром силами и средствами.
Первоначально планы Брусилова одобрили только Сахаров и Крылов, чуть позже – Щербачев. Дольше всех упорствовал Каледин, армии которого предстояло действовать на острие главного удара. Но Алексей Алексеевич сумел убедить и этого генерала. Вскоре после совещания (6 (19) апреля 1916 г.) Брусилов разослал в армии «Указания», в которых подробно излагал характер и способы подготовки к наступлению.
1. «Атака должна вестись по возможности на всем фронте, независимо от сил, располагаемых для сего. Только настойчивая атака всеми силами, на возможно более широком фронте, способна действительно сковать противника, не дать ему возможности перебрасывать свои резервы».
2. «Ведение атаки на всем фронте должно выразиться в том, чтобы в каждой армии, в каждом корпусе наметить, подготовить и организовать широчайшую атаку определенного участка неприятельской укрепленной позиции».
Основная роль в наступлении Юго-Западного фронта отводилась 8-й армии, ближе всего стоявшей к Западному фронту и, следовательно, способной оказать Эверту наиболее действенную помощь. Другие армии должны были максимально облегчить эту задачу, оттянув на себя значительную часть сил неприятеля. Разработку планов отдельных операций Брусилов возложил на командующих армиями, предоставив им возможность проявить инициативу.
Подготовка операции проходила скрытно. Весь район расположения войск был изучен с помощью пехотной и авиационной разведки. С аэропланов были сфотографированы все неприятельские укрепленные позиции; фотографии увеличены и развернуты в планы. Каждая армия выбрала себе для удара участок, куда скрытно подтягивались войска, причем располагались они в ближайшем тылу. Начались спешные окопные работы, проводившиеся только по ночам. В некоторых местах русские окопы приблизились к австрийским на расстояние 200–300 шагов. Незаметно подвозилась на заранее намеченные позиции артиллерия. Пехота в тылу тренировалась в преодолении проволочных заграждений и других препятствий. Особое внимание уделялось непрерывной связи пехоты с артиллерией.
Сам Брусилов, его начальник штаба генерал Клембовский и офицеры штаба почти постоянно находились на позициях, контролируя ход работ. Того же Брусилов требовал и от командующих армиями.
9 мая на позициях побывала царская семья. У Брусилова состоялся довольно любопытный разговор с императрицей Александрой Федоровной. Вызвав генерала к себе в вагон, императрица, которую, вероятно, небезосновательно подозревали в связях с Германией, пыталась выведать у Брусилова дату начала наступления, но тот отвечал уклончиво, сказав, что информация настолько секретная, что он и сам ее не помнит.
В то время как русская армия готовилась к наступательным действиям, превосходящие силы австрийцев внезапно атаковали соединения итальянской армии в районе Трентино. Понеся крупные потери, итальянцы стали отступать. Вскоре итальянское командование обратилось в русскую Ставку с настойчивыми просьбами о помощи. Поэтому 18 мая в войска поступила директива, в которой начало наступления войск Юго-Западного фронта переносилось на более ранний срок, а именно на 22 мая (4 июня). Наступление войск Западного фронта должно было начаться неделей позже. Это очень огорчило Брусилова, связывавшего успех операции с совместными действиями фронтов. Брусилов просил Алексеева назначить для обоих фронтов единую дату, но его просьбы не были услышаны.
* * *
Мощная артиллерийская канонада на рассвете 22 мая обозначила начало операции на Юго-Западном фронте. Огонь был весьма эффективен, поскольку велся не по площадям, а по целям. Артиллерийская подготовка продолжалась почти сутки, а на некоторых участках – до 48 часов, после чего соединения перешли в атаку. Первыми (22 мая) пошли вперед войска 9-й армии. Волна за волной сквозь разметанные снарядами проволочные заграждения катились цепи русской пехоты. 9-я армия заняла передовую укрепленную полосу противника и захватила в плен более 11 тысяч солдат и . Хорошо было организовано взаимодействие артиллерии с пехотой. Впервые были выделены батареи сопровождения пехоты в бою и применено последовательное сосредоточение огня для поддержки атаки. Многократные ложные переносы огня обеспечили внезапность и успех атаки пехоты. Пехотные части и подразделения, составлявшие боевые участки, строились в форме волн – цепей – и вели атаку перекатами. Первая волна овладевала первой и второй траншеями, а последующие волны – третьей траншеей и артиллерийскими позициями.
23 мая перешла в наступление 8-я армия. Корпуса ее ударной группировки к исходу этого дня прорвали первую полосу австрийской обороны и стали преследовать врага, поспешно отходившего на Луцк. 25 мая этот город был взят русскими войсками. На левом крыле фронта соединения 7-й армии также прорвали оборону противника. Первые же результаты превзошли все ожидания. За три дня войска Юго-Западного фронта прорвали оборону противника в полосе 8-10 км и продвинулись в глубину на 25–35 км. Уже к полудню 24 мая в плен было взято 900 , более 40 тысяч солдат, захвачено 77 орудий, 134 пулемета и 49 бомбометов.
С подходом из резерва Ставки свежих корпусов Брусилов выпустил директиву о наращивании силы удара. Главная роль по-прежнему отводилась 8-й армии, которая должна была наступать на Ковель. 11-я армия продвигалась на Злочев, 7-я – на Станислав, 9-я – на Коломыю. Наступление на Ковель отвечало не только интересам фронта, но и стратегическим целям кампании вообще. Оно должно было способствовать объединению усилий Юго-Западного и Западного фронтов и привести к разгрому значительных сил противника. Однако этому замыслу не суждено было сбыться. Ссылаясь на дождливую погоду и незаконченность сосредоточения, Эверт отсрочил наступление, и Ставка одобрила это решение. Это использовал противник. Немцы перебросили на Восточный фронт несколько дивизий, и «ковельская дыра… стала постепенно заполняться свежими германскими войсками».
Брусилову пришлось приказать прекратить общее наступление на своем фронте и перейти к прочной обороне захваченных рубежей. К 12 (25) июня на Юго-Западном фронте наступило затишье. Брусилов сокрушенно вспоминал о том, как его подвели «соседи» и верховное командование: «Мне потихоньку посылали подкрепления с бездействующих фронтов, но и противник не зевал, и так как он пользовался возможностью более быстрой перестройки войск, то количество их возрастало со значительно большей прогрессией, нежели у меня, и численностью своей, невзирая на громадные потери пленными, убитыми и ранеными, противник стал значительно превышать силы моего фронта».
Однако вскоре Ставка дала приказ Брусилову продолжить наступление. На Юго-Западном фронте шла энергичная подготовка к возобновлению атаки. В то же время командующие Куропаткин и Эверт беспрерывно жаловались на трудности. Ставка, убедившись в тщетности своих надежд на наступление Западного фронта, наконец решила перенести главные усилия на Юго-Западный фронт. Брусилов приказал начать общее наступление 21 июня (3 июля).
После мощной артиллерийской подготовки войска прорвали оборону противника и через несколько дней вышли на реку Стоход. Новое наступление русских крайне осложнило положение австрийских войск. Однако попытки форсировать Стоход на плечах отступающего противника успеха не принесли. Австро-германцы сумели заблаговременно разрушить переправы и своими контратаками мешали русским переправиться на западный берег реки.
Преодоление Стохода требовало подготовки атаки и сосредоточения свежих резервов. Общее наступление Юго-Западного фронта возобновилось 15 (28) июля. Но оно уже не было столь успешным, как предыдущее. Удалось добиться лишь частичных успехов. Противник сумел сосредоточить крупные резервы в полосе Юго-Западного фронта и оказывал ожесточенное сопротивление.
К этому времени Брусилов окончательно потерял надежду на активные боевые действия Северного и Западного фронтов. Рассчитывать же достичь ощутимых стратегических результатов силами только одного фронта не приходилось. «Поэтому, – писал позднее генерал, – я продолжал бои на фронте уже не с прежней интенсивностью, стараясь возможно более сберегать людей, а лишь в той мере, которая оказывалась необходимой для сковывания возможно большего количества войск противника, косвенно помогая этим нашим союзникам – итальянцам и французам».
Боевые действия приняли затяжной характер. К середине сентября фронт стабилизировался. Наступательная операция войск Юго-Западного фронта, продолжавшаяся более 100 дней, завершилась.
* * *
В результате операции значительная часть австро-германских армий, противостоявших Юго-Западному фронту, была разгромлена. Австро-германцы потеряли до 1,5 млн человек убитыми, ранеными и пленными. Потери русских войск составили 500 тыс. человек. Войска ЮЗФ продвинулись на глубину от 80 до 150 км. Было захвачено 25 тыс. кв. км территории, в том числе вся Буковина и часть Восточной Галиции. Чтобы ликвидировать прорыв, командование противника вынуждено было снять с Западного и Итальянского фронтов 30 пехотных и 35 кавалерийских дивизий. Брусиловский прорыв оказал решающее влияние на изменение позиции Румынии. 4 (17) августа между державами Антанты и Румынией были подписаны политическая и военная конвенции. Вступление Румынии в войну на стороне Антанты серьезно осложнило положение Центральных держав. (Впрочем, по мнению некоторых историков, оно же сковало действия русских на Юго-Западном фронте. Уже скоро румынские войска потребовали срочной помощи союзников.)
За проведенную операцию командующий Юго-Западным фронтом А А. Брусилов получил Георгиевское оружие, украшенное бриллиантами.
Успех брусиловского наступления не принес, однако, решающих стратегических результатов. В том, что наступление Юго-Западного фронта не получило дальнейшего развития, Брусилов обвинил прежде всего начальника штаба ставки Алексеева. «Только подумать, что если бы в июле Западный и Северный фронты навалились всеми силами на немцев, то они были бы, безусловно, смяты, но только следовало навалиться по примеру и способу Юго-Западного фронта, а не на одном участке каждого фронта», – отмечал генерал.
Военные действия – всегда трагедия. В первую очередь для простых солдат и их семей, которые могут не дождаться близких с фронта. Наша страна пережила целых две катастрофы – Первую Мировую и Великую Отечественную войны, где сыграла одну из ключевых ролей. ВОВ – отдельная тема, про нее пишутся книги, снимаются фильмы и передачи. События Первой Мировой войны и роли в ней Российской Империи у нас не особо популярны. Хотя наши солдаты и главнокомандующие сделали немало для победы союзного блока Антанты. Одно из важнейших событий, изменивших ход войны – Брусиловский прорыв.
Немного о генерале Брусилове
Без преувеличения, Брусиловский прорыв – единственная военная операция, названная по имени главнокомандующего. Поэтому нельзя не упомянуть эту личность.
Алексей Алексеевич Брусилов происходил из семьи потомственных дворян, то есть происхождение было самым благородным. Будущая легенда Первой Мировой войны родился в Тифлисе (Грузия) в 1853 году в семье русского военачальника и польки. С детства Алеша мечтал стать военным, и повзрослев, исполнил свою мечту – поступил в Пажеский корпус, затем был прикреплен к драгунскому полку. Был участником русско-турецкой войны 1877-1878 года, где храбро сражался. За подвиги на фронтах император наградил его орденами.
Впоследствии Алексей Брусилов становится командующим эскадрона и переходит на преподавательскую деятельность. В России и за рубежом его знали, как выдающегося наездника, знатока кавалерийской езды. И неудивительно, что именно такой человек и стал тем поворотным пунктом, решившим исход войны.
Начало войны
До 1916 года русской армии не очень везло на полях сражений – Российская империя теряла сотни тысяч жизней солдат. Генерал Брусилов участвовал в войне с самого начала, приняв командование 8 армией. Его операции были довольно успешными, но это была капля в море на фоне остальных неудач. Вообще на территориях западной Европы происходили ожесточенные бои, в которых русские терпели поражение – участие в битве при Танненберге и около Мазурских озер в 1914-1915 годах сократило численность русской армии. Генералы, командующими фронтами – Северным, Северо-Западным и Юго-Западным (до Брусилова), не горели желанием наступать на немцев, от которых терпели поражения прежде. Нужна была победа. Которую пришлось ждать еще целый год.
Отметим, что российская армия не обладала последними новинками в технике (это стало одной из причин поражения в боях). И только к 1916 году ситуация начала меняться. Заводы начали производить больше винтовок, солдаты стали проходить улучшенную подготовку и технику ведения боя. Зима 1915-1916 годов была относительно спокойной для русских солдат, поэтому командование вынесло решение улучшить ситуацию с обучением и повышением квалификации.
Попытки увенчались успехом – в 1916 год армия вошла намного лучше подготовленной, чем в начале войны. Единственный недостаток был в офицерах, способных руководить – они были убиты или взяты в плен. Поэтому на самых «верхах» было принято решение провести – командование юго-западным фронтом должен взять на себя Алексей Алексеевич.
Первая операция не заставила себя ждать – российские военные в битве при Вердене старались оттеснить немцев на восток. Это был успех, причем неожиданный – немецкая армия была удивлена тем, насколько опытной и вооруженной стала российская армия. Однако успех длился недолго – вскоре все оружие и артиллерия были убраны по приказу руководства, и солдаты остались незащищенными перед противником, который не преминул этим воспользоваться. Атака ядовитым газом сократила русскую армию еще больше. Западный фронт отступил. И тогда у высшего руководства созрело решение, которое стоило принять еще в начале боевых действий.
Назначение Брусилова главнокомандующим
В марте Алексей Брусилов сменяет генерала Иванова (который подвергся критике за неумелое руководство армией и провал военных операций).
Алексей Алексеевич выступает за наступление на всех трех фронтах, двое его «коллег» — генералы Эверт и Куропаткин – предпочитают занять выжидательную и оборонительную позицию.
Однако Брусилов утверждал, что только массовое нападение на немцев способно изменить ход войны – они просто физически не смогут ответить сразу по всем трем направлениям. И тогда успех гарантирован.
Достичь полного согласия не удалось, однако было принято решение, что Юго-Западный фронт начнет наступление, а два других продолжат. Брусилов поручил своим подчиненным офицерам разработать точный план атаки, чтобы не было упущено ни одной детали.
Солдаты знали, что собираются атаковать отлично защищенную оборонительную линию. Заложенные мины, электрические заборы, колючая проволока и многое другое – вот что встречало русскую армию, как подарок от Австро-Венгрии.
Для полного успеха нужно изучить местность, и Брусилов потратил немало времени, чтобы составить карты, чтобы затем раздать их солдатам. Он понимал, что у него нет резервов, ни людских, ни технических. То есть – или все, или ничего. Другого шанса не будет.
Прорыв
Операция началась 4 июня. Основной идеей было обмануть противника, который ожидает атаки на всем протяжении фронта и не знает, где именно будет нанесен удар. Таким образом, Брусилов рассчитывал сбить немцев с толку и не дать возможности отразить атаку. По всему периметру фронта были расставлены пулеметы, вырыты окопы, прокладывались дороги. О настоящем месте удара знали только высшие военные чины, непосредственно руководившие операцией. Артиллерийские обстрелы привели австрийскую армию в замешательство, и через четыре дня она была вынуждена отступить.
Основной мишенью для Брусилова было взятие городов Луцк и Ковель (которые впоследствии были захвачены русскими войсками). К сожалению, действия других генералов Эверта и Куропаткина не сочетались с Брусиловым. Поэтому их отсутствие и маневры генерала Людендорфа вызвало для Алексея Алексеевича большие проблемы.
В конце концов Эверт отказался от атаки и перебросил своих людей в сектор Брусилова. Этот маневр был отрицательно встречен самим генералом, поскольку он знал, что немцы следят за перестановкой сил на фронтах и перебросят своих солдат. На территориях, подвластных Германии и Австро-Венгрии, была построена налаженная железнодорожная сеть, по которой немецкие солдаты прибыли на место раньше, чем армия Эверта.
К тому же, численность немецких войск значительно превышала русскую армию. К августу в результате кровопролитных боев последние потеряли около 500 тысяч человек, в то время потери немцев и австрийцев составили 375 тысяч.
Итоги
Брусиловский прорыв считается одним из самых кровопролитных боев . За несколько месяцев операции потери обеих сторон шли на миллионы. Мощь австро-венгерской армии была подорвана. Трудно сказать точно, каковы были потери со всех сторон – немецкие и российские источники называют разные данные. Но одно неизменно – именно с Брусиловского прорыва началась полоса успеха блока и русской армии в частности.
Румыния, видя близкое поражение в войне Центральных держав, перешла на сторону Антанты. К сожалению, война продолжалась еще долгие полтора года и закончилась лишь в 1918 году. В ней было еще много достойных внимания сражений, но лишь Брусиловский прорыв стал переломным моментом, о котором говорят даже спустя столетие как в России, так и на Западе.
Боевые действия на восточноевропейском театре первой мировой войны в кампании 1916 года ознаменовались таким важнейшим событием, как наступательная операция русского Юго-Западного фронта под командованием генерала А.А. Брусилова . В ходе ее проведения впервые за весь позиционный период военных действий был осуществлен оперативный прорыв фронта противника, чего ни разу до этого не смогли сделать ни германцы, ни австро-венгры, ни англичане и французы.
генерал А.А. Брусилов
Успех операции был достигнут благодаря избранному Брусиловым новому методу наступления, сущность которого заключалась в прорыве вражеских позиций не на одном участке, а в нескольких местах на протяжении всего фронта. Прорыв на главном направлении сочетался с вспомогательными ударами на других направлениях, из-за чего расшатывался весь позиционный фронт противника и он не мог сконцентрировать все свои резервы для отражения основного удара.
«Ранним теплым утром 4 июня 1916 года, 22 мая по старому стилю, австрийские войска, зарывшиеся перед русским Юго-Западным фронтом, не увидели восхода солнца, - пишет историк. -Вместо солнечных лучей с востока ослепительная и ослепляющая смерть - тысячи снарядов превратили обжитые, сильно укрепленные позиции в ад... В это утро произошло неслыханное и невиданное в анналах унылой, кровопролитной, позиционной войны. Почти на всем протяжении Юго-Западного фронта атака удалась». (Яковлев Н.Н. Последняя война старой России. М., 1994. С. 169.)
Этот первый, ошеломляющий успех был достигнут благодаря тесному взаимодействию пехоты и артиллерии. Русские артиллеристы вновь продемонстрировали всему миру свое превосходство. Артиллерийская подготовка на различных участках фронта продолжалась от 6 до 45 часов. Австрийцы испытали на себе все виды русского артиллерийского огня и даже получили свою порцию химических снарядов. «Ходуном ходила земля. С воем и свистом летели снаряды трехдюймовок, с глухим стоном тяжелые взрывы сливались в одну страшную симфонию». (Семанов С.Н. Макаров. Брусилов. М., 1989. С. 515.)
Под прикрытием огня своей артиллерии русская пехота пошла в атаку. Она двигалась волнами (по 3-4 цепи в каждой), следующими одна за другой через каждые 150-200 шагов. Первая волна, не задерживаясь на первой линии, сразу же атаковала вторую. Третью линию атаковали третья и четвертая (полковые резервы) волны, которые перекатывались через первые две (этот метод получил название "атака перекатами" и был впоследствии использован союзниками на западноевропейском театре войны).
Наиболее успешно прорыв был осуществлен на правом фланге, в полосе наступления 8-й армии генерала Каледина, которая действовала на луцком направлении. Луцк был взят уже на третий день наступления, а на десятый день войска армии углубились в расположение противника на 60 км и вышли на р. Стоход. Гораздо менее удачной была атака 11-й армии генерала Сахарова, столкнувшейся с ожесточенным сопротивлением австро-венгров. Зато на левом фланге фронта 9-я армия генерала Лечицкого продвинулась на 120 км, форсировала реку Прут и 18 июня взяла Черновцы.
Успех надо было развивать. Обстановка требовала переноса направления главного удара с Западного фронта на Юго-Западный, но своевременно этого сделано не было. Ставка пыталась оказать давление на генерала А.Е. Эверта, командующего Западным фронтом, с целью вынудить его перейти в наступление, но тот, проявляя нерешительность, медлил. Убедившись в нежелании Эверта приступить к решительным действиям, сам Брусилов через его голову обратился к командующему левофланговой 3-й армией Западного фронта Л.П. Лешу с просьбой немедленно перейти в наступление и поддержать его 8-ю армию. Однако Эверт не разрешил своему подчиненному сделать это.
Наконец, 16 июня Ставка убедилась в необходимости использовать успех Юго-Западного фронта. Брусилову начади поступать резервы (5-й Сибирский корпус из состава Северного фронта генерала А.Н. Куропаткина и др.), а Эверт, хотя и с большим опозданием, но вынужден был под нажимом начальника штаба Верховного Главнокомандующего генерала М.В. Алексеева перейти в наступление на барановичском направлении. Однако оно закончилось неудачно.
Между тем в Берлине и Вене уяснили масштабы катастрофы, постигшей австро-венгерскую армию. Из-под Вердена, из Германии, с итальянского и даже салоникского фронта на помощь разбитым армиям стали спешно перебрасываться войска. Боясь потерять Ковель - важнейший центр коммуникаций, австро-германцы провели перегруппировку своих сил и начали мощные контратаки против 8-й русской армии. К концу июня на фронте наступило некоторое затишье. Брусилов, получив в подкрепление 3-ю, а затем Особую армии (последнюю сформировали из гвардейских корпусов, она была 13-й по счету и из суеверия ее назвали Особой), начал новое наступление с целью выйти на рубеж Ковель, Броды, Станислав. В ходе этого этапа операции Ковель так и не был взят русскими. Австро-германцам удалось стабилизировать фронт.
Из-за просчетов Ставки, безволия и бездеятельности командующих Западным и Северным фронтами блестящая операция Юго-Западного фронта не получила того завершения, на которое можно было рассчитывать. Но она сыграла большую роль в ходе кампании 1916 года. Австро-венгерская армия потерпела сокрушительное поражение. Ее потери составили около 1,5 млн. убитыми и ранеными и оказались уже невосполнимыми. В плен было взято 9 тысяч офицеров и 450 тысяч солдат. Русские потеряли в этой операции 500 тысяч человек.
Русская армия, отвоевав 25 тысяч кв. км, вернула часть Галиции и всю Буковину. От ее победы Антанта получила неоценимые выгоды. Чтобы остановить наступление русских, с 30 июня по начало сентября 1916 года немцы перебросили с Западного фронта не менее 16 дивизий, австро-венгры свернули свое наступление против итальянцев и отправили в Галицию 7 дивизий, турки - 2 дивизии. Успех операции Юго-Западного фронта предопределил вступление 28 августа 1916 года Румынии в войну на стороне Антанты.
Несмотря на свою незавершенность, эта операция представляет собой выдающееся достижение военного искусства, что не отрицают и иностранные авторы. Они воздают должное таланту русского генерала. "Брусиловский прорыв" - единственное сражение первой мировой войны, в названии которого фигурирует имя полководца.
Вопрос о названии операции
Современники знали битву как «Луцкий прорыв», что соответствовало исторической военной традиции: сражения получали названия согласно месту, где они происходили. Мы знаем Бородинскую битву, а не «Кутузовскую»; Невскую битву, а не «битву имени Великого Князя Александра Невского» и т.д. Однако именно Брусилову была оказана нигде и никогда невиданная честь: боевые операции весной 1916 года на Юго-Западном фронте получили наименование «Брусиловского наступления».
Российская либеральная общественность часто проявляла удивительную активность, когда требовалось прославить персону, возвеличивание которой было сопряжено с унижением самодержавия. Когда стал очевиден успех Луцкого прорыва, по словам военного историка А.А. Керсновского, «победы, какой в мировую войну мы еще не одерживали», которая имела все шансы стать победой решающей и войну завершающей, то в рядах русской оппозиции появилось опасение, что победа будет приписана Царю как Верховному главнокомандующему, что усилит монархию, олицетворявшийся Николаем II строй. Чтобы этого избежать, и было нужно попытаться возложить всю славу на главнокомандующего фронтом: Брусилова стали восхвалять в прессе, как не превозносили ни Н.И. Иванова за победу в Галицийской битве, ни А.Н. Селиванова за Перемышль, ни П.А. Плеве за Томашев, ни Н.Н. Юденича за Сарыкамыш, Эрзерум или Трабзон.
В советское время название, связанное с именем пошедшего на службу к большевикам генерала, пришлось ко двору и советским историографам, советский генерал-лейтенант М. Галактионов в своем предисловии к мемуарам Брусилова писал: «Брусиловский прорыв является предтечей замечательных прорывов, осуществленных Красной армией в Великой Отечественной войне».
Брусиловский прорыв как объект мифологии
Нелипович С.Г.
Брусиловский прорыв 1916 г. занимает важное место в истории первой мировой войны. Его масштабы и драматизм не менее потрясли мир, чем ставший символом стратегии истощения Верден. Тем не менее, сегодня в России об этой крупной операции русской армии знают гораздо меньше, чем 60 лет назад.
В настоящее время вновь возродился и не собирается умирать миф о Брусиловском прорыве, порожденный официальной пропагандой и военной цензурой еще в годы войны, подвергнутый серьезной критике в 20-е годы, несмотря на противодействие А.А. Брусилова, опровергнутый в 30-е годы и воссозданный позднее в условиях Великой Отечественной войны. В послевоенные годы серьезные исследователи первой мировой войны (А.А. Строков, И.И. Ростунов) не смогли преодолеть "мифологическую" тенденцию, их оценки Брусиловского наступления противоречивы, ибо факты опровергают идеологические построения. Почему есть повод говорить о мифологизации Брусиловского прорыва, в чем заключается миф и каковы возражения против его положений?
Сам А.А. Брусилов в мемуарах, а следом за ним советские военные историки 40-70-х годах создали следующие основные догмы истории наступления Юго-Западного фронта:
идея наступления принадлежала лично Брусилову, и он лично настоял на его проведении;
наступление имело громадный успех - противник потерял 2 млн. человек, перебросил с других театров военных действий 2,2 млн. солдат и офицеров, благодаря чему были остановлены операции у Вердена (Франция) и Тренто (Италия);
прорыв удался только благодаря изобретенному лично Брусиловым методу - наступлению всеми армиями сразу, с тактическими задачами для каждой, с тем чтобы противник не догадался, где наносится главный удар (модифицирован в "теорию дробящих ударов" после 1941 г.);
наступление остановилось из-за численного превосходства противника, отсутствия у Брусилова резервов, бездарности М.В. Алексеева и командующего 8-й армией А.М. Каледина, "измены" А.Е. Эверта.
Обращение и к историческим трудам 20-30-х годов (как советских, так и зарубежных авторов), и к документам Российского государственного военно-исторического архива позволяет опровергнуть вышеизложенное. Вот главные доводы.
Идея отвлекающего удара на Луцк высказана 1 апреля 1916 г. на совещании в Ставке начальником штаба Верховного главнокомандующего М.В. Алексеевым и лишь доработана Брусиловым в тактическом и оперативном плане{1}.
Прорыв у Луцка и на Днестре действительно потряс австро-венгерскую армию. Однако уже к июлю 1916 г. она оправилась от поражения и с помощью германских войск смогла не только отразить дальнейшие атаки, но и разгромить Румынию. Согласно опубликованным архивным данным, противник потерял, включая больных, на русском фронте до конца года чуть более 1 млн человек. Было переброшено против войск Брусилова 35 дивизий (в том числе с запада 8 сильно потрепанных и из Италии 6; из них 4 увезены обратно), т.е. меньше, чем потребовалось перебросить против румын (41).
Именно из-за выступления Румынии было остановлено германское наступление под Верденом; операция же против Италии заглохла еще до начала Брусиловского прорыва.
Метод "широкого наступления" - не изобретение Брусилова. Его применяли все стороны в кампании 1914 г., а в 1915 г. - русские войска Н.И. Иванова в Карпатах и наши противники в Галиции, на Волыни, в Польше, Прибалтике и Сербии. При укрепленном фронте успех мог быть достигнут только огромным численным превосходством или в условиях деморализации противника. Иначе лобовой штурм приводил к неоправданным огромным потерям. Противник уже в июне разгадал направление главного удара и затем отразил его с помощью мобильных резервов на узловых участках фронта.
Брусилов напрасно винил в своих просчетах других. Каледин был его выдвиженцем и действовал успешно до тех пор, пока сам Брусилов не стал вмешиваться в каждую мелочь в управлении армией, потерявшей в результате операции свыше 300 тыс. человек{2}.
Несправедливы и обвинения в бездействии А.Е. Эверта: его Западный фронт начал наступление, которое противник отразил. Алексеев после неудачи Западного фронта переносит главный удар в полосу Брусилова. На Юго-Западный фронт посылается до полумиллиона солдат с других фронтов и более 600 тыс. маршевого пополнения. В то же время, только по приблизительным подсчетам по ведомостям Ставки, Юго-Западный фронт Брусилова потерял с 22 мая (4 июня) по 14(27) октября 1916 г. 1,65 млн человек{3}.
Именно это обстоятельство и решило судьбу наступления: русские войска благодаря "методе Брусилова" захлебнулись собственной кровью. Брусилов не выполнил ни одной задачи: враг не был разгромлен, его потери были меньше, чем у русских, успех для атак Западного фронта также не был подготовлен этой грандиозной отвлекающей операцией. Ковель, который притягивал все внимание Брусилова, как Селена лунатика, так и не был взят, несмотря на чудовищные потери трех армий, тщетно его штурмовавших. Не случайно многие авторы связывали разложение русской армии с крахом надежд на развитие успеха в результате наступления Брусилова.
Следует заметить, что миф может существовать только при небрежении к источникам. Ныне вновь стоит задача расширения источниковой базы исследований о первой мировой войне и, конечно, о Брусиловском прорыве. Речь идет в первую очередь об архивных источниках, прочно забытых с 40-х годов. Освоение новых документов позволит лучше и глубже осмыслить великую драму 1914-1918 гг.
Примечания:
- {1} Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. М., 1920, Ч.5. С.27, 28; Ветошников Л.В. Брусиловский прорыв. М., 1940. С.24.
- {2} Российский государственный военно-исторический архив. Ф.2003. Оп.1. Д.1304. Л.227; Ф.2134. Оп.2. Д.308. Л.43-280.
- {3} Подсчитано по: Там же. Ф.2003. Оп.1. Д.613. Л.7-308; Д.614. Л.1-277; Д.615. Л.3-209; Оп.2. Д.426. Л.218-280.
Нелипович С.Г. Брусиловский прорыв как объект мифологии // Первая мировая война: Пролог XX века. М., 1998. С.632-634.
В этот день в 1916 году в ходе Первой мировой войны началось наступление русских войск под командованием Алексея Алексеевича Брусилова. Эта наступательная операция против австро-венгерских и германских войск в Галиции и Буковине, была признана самой удачной операцией Первой мировой...
Летом 1916 года на театрах боевых действий мировой войны происходило множество сражений, но главной, на мой взгляд, несомненно, была победоносная, наступательная операция войск Юго-Западного фронта под командованием генерала от кавалерии георгиевского кавалера А.А. Брусилова. И это несмотря на то, что продолжались кровопролитные бои под Верденом, втянувшие в свою орбиту сотни тысяч солдат противоборствующих сторон. Несмотря на полно масштабное наступление англо-французских войск на реке Сомма. Операция русского Юго-Западного фронта оказалась настолько неожиданно успешной, что по праву заслужила название главной операции лета 1916 года. Это признавалось и Россией и ее союзниками по блоку Антанта. И все же анализ летних кампаний мы по традиции начнем с западного ТВД. Тем более что именно эти события и подтолкнули русское командование к началу прославленного наступления, во многом определили сам характер и ход операции.
Как мы уже отмечали, союзники по Антанте тщательно готовились к проведению совместных наступательных операций, согласно плану принятому на совещании в Шантильи. Основную надежду англо-французское командование возлагало на операцию в долине реки Соммы, подготовка к которой шла беспрецедентно долго - фактически полгода. Это не исключало ведения боевых действий на других участках фронта и театрах военных действий. Продолжалась в частности бойня под Верденом. Небольшой перерыв в боях на Западе, связанный с неудачным русским наступлением, противоборствующие стороны использовали для подвоза к Вердену новых подкреплений. Французы подтянули остатки смененной англичанами 10-й армии, а немцы 4 свежие только что сформированные дивизии из центральной Германии. Генерал Петен, успешно остановивший врага под Верденом, назначается главнокомандующим всей центральной группой французских армий. Сменивший его генерал Нивель, как и Петен, главной задачей считал активную оборону с удержанием Верденского укрепрайона. А немцы возобновили атаки с применением все больших сил пехоты и артиллерии.
Бои летнего периода под Верденом прежде всего характерны применением огромной массы артиллерии при атаках даже незначительных опорных пунктов противника. В истории военного искусства это новшество поражает скорее своей бессмысленностью, чем боевой эффективность. Судите сами. С 4 по 7 мая свежие германские дивизии атаковали по левому берегу Мааса все те же высоты Морт-Омм и № 304 при поддержке 100 тяжелых батарей. Что-то невероятное! Но лавина все сметающего огня позволила немцам овладеть лишь северной частью высот. Только к концу мая высоты Морт-Омм, № 304 и Кюльер были взяты, но стоило ли это десятков тысяч убитых с обеих сторон? На правом берегу Мааса немцы продолжили борьбу за форт Во, ставший центральным пунктом французской обороны, и только после трех месяцев кровопролитнейшего взаимоистребления 7 июня форт Во пал. И здесь гектакомбы убитых, раненых, искалеченных солдат. Германцы в последнюю неделю штурма выпускали по противнику на ничтожно малом участке 150 тыс. снарядов в день. Ужас! Такое даже представить себе трудно. Но так было. К чести французов он не отсиживались тупо в обороне, а непрерывно контратаковали и тоже с использованием огромной массы артиллерии. 22 мая при поддержке 51 тяжелой батареи они отбили давно разрушенный форт Доумен. 51 французская батарея все-таки не 100 германских. Наверно поэтому уже 24 мая германцы вернули себе многострадальные остатки форта и начали атаковать линию Тиомон, Флери, Суоваль. Борьба разгорается с новой силой. Германские атаки следуют одна за другой. Их сменяют французские контратаки. 200 тыс. химических снарядов нещадно душили и тех и других. 24 июня форты Тиомон и Флери пали, а вот у форта Флери германцы не смогли сломить французскую оборону ни в июле, ни в августе. К сентябрю бои постепенно затухли. «Верденская мясорубка» с ее сотнями тысяч жертв истощила на какое-то время свои силы.
На этом фоне всего в двухстах километрах от Вердена удивительно спокойно и настойчиво готовилось новое кровопролитие у реки Сомма. Спокойно действовали и французы и германцы. Спокойными оставались их ближние и глубокие тылы, уже приученные к войне. Обывателей интересовали исключительно военные новости. Они не заметили представленную на их суд 11 мая Эйнштейном теорию относительности, с которой начнется новый научный прорыв суливший миру невиданные блага и невиданные страдания. Но зато на все лады обсуждали нелепую гибель в море первого полководца Британии лорда Китченера. Одним словом война продолжалась. Фалькенгайн с тоской наблюдал, как рушится его план сокрушения Франции у стен Вердена, как неизбежно приближается час общего наступления армий Антанты. И тут, пожалуй, единственный раз за войну, его порадовали австрийцы, начав наступление в Альпах. А это предвещало возможный срыв одновременного наступления Антанты на всех фронтах. Так и случилось
Как мы помним, итальянцы с начала года непрерывно и безуспешно атаковали австрийские позиции в районе Изонцо. Их главнокомандующий генерал Кодорна после мартовской неудачи готовился атаковать в шестой раз. Но и австрийцам надела эта возня в долине реки Изонцо. Австрийский фельдмаршал Конрад решил сам ударить по итальянцам, но в другом месте, там, где австрийские войска быстрее всего могли прорваться к жизненно важным центрам севера Италии. А именно в горном районе Трентино. Австрийцы впервые с начала войны предполагали главные боевые действия не на русском фронте. Там они надеялись на прочную оборону и слабость русских армий после поражений прошлого года и зимних неудач. О том, к чему приведет такая самоуверенность, мы еще поговорим. А пока кратко остановимся на этой весьма неожиданной операции в Альпах. Неожиданной, прежде всего для итальянцев, которые пребывали в полной уверенности, что стратегическая инициатива находиться в их руках и сами готовились к очередному наступлению. Не ожидали такой прыти от союзников и в Берлине. Еще в начале года австрийцам было ясно сказано, что материальная помощь их войскам на итальянском фронте будет весьма ограниченной, а переброска туда германских войск, артиллерии и авиации исключена полностью. К весне, когда германцы увязли под Верденом и ожидали мощного наступления противника во Франции, никто в Берлине даже не помышлял о помощи союзникам, да еще в Италии. И, тем не менее, Конрад уговорил-таки императора и главную квартиру нанести по итальянцам решающий удар. Справедливости ради надо отметить, что план Конрада был реалистичен и осуществим. Австрийский главнокомандующий вполне справедливо считал свои войска более опытными и боеспособными по сравнению с итальянскими. К тому же Конрад подготовил к наступлению большую австрийскую армию в 18 дивизий, а это без малого 400 тыс. человек. Сюда же подтягивалась вся тяжелая артиллерия с Сербского фронта, часть тяжелой артиллерии и лучшие гонведские венгерские полки из России. По плану Конрад хотел прорвать левый фланг итальянского фронта.
Короче и ясней А. Зайончковского об этой операции не скажешь: « 15 мая австрийские колонны быстро начали наступать между Адижеем и Брентой, имея ближайшей целью занять возвышенность Семи Коммун, которая господствовала над долиной реки Брента. Итальянская армия под сильным натиском принуждена была начать поспешный отход на фронте в60 км., и генерал Кодорна, озабоченный сохранением сообщений своих остальных армий, действующих в районе Изонцо, просил Жоффра настоять на немедленном переходе русских армий в наступление. Развивавшееся энергичное наступление австрийцев скоро могло поставить итальянскую армию в критическое положение, и ее командование начало повторно взывать о немедленной русской помощи, требуя скорейшего выступления русской армии чуть ли не в 24 часа. Это требование, на которое русское командование поспешно откликнулось, и повело, как увидим ниже, к преждевременному началу Брусиловского наступления»
Наконец, главная, как считают западные историографы операция 1916 года на западном ТВД - наступление на Сомме. Прежде всего, хочу отметить, что время подготовки операции, а это более четырех месяцев, не сократилось ни на час, несмотря на трудности борьбы под Верденом, разгрома итальянцев в Альпах и преждевременного наступления русского Юго-Западного фронта. Наступать союзники начали только через 26 суток после русских. О каком тут согласовании общих действий можно говорить? Одновременный переход в наступление войск союзников на Западном и Восточном фронтах, без всякого сомнения, поставил бы германцев в боле сложное положение и неизвестно, чем бы тогда закончилась вся летняя кампания 1916 года. Для чего была нужна французам эта месячная задержка, мне до сих пор не понятно. Может для того, чтобы германцы поняли всю бесплодность своей наступательной стратегии. Но зачем было давать им время на организацию глубоко эшелонированной стратегической обороны?
Впрочем в Берлине знали о всех планах противника, в том числе о предстоящем наступлении, месте и времени его начала. Разведка работала блестяще. Но и без нее они понимали главное. Бросив под Верден свои 46 дивизий, и притянув туда 70 французских, они резко сократили наступательный потенциал французской армии. Но оставалась неимоверно разросшаяся английская армия. Именно там, на Сомме, где сосредотачивались англичане и куда французы могли подтянуть свои подкрепления, и можно было ожидать атаки. Именно там они и строили с немецкой педантичность и обстоятельностью непреодолимую оборону. А. Зайончковский пишет: « Германские позиции оборудовались здесь в течение 2 лет и представляли собой высокий образец использования техники и военно-инженерного искусства. Колючая проволока, бетон, безопасные помещения для гарнизонов. Скрытая фланговая оборона пулеметами, деревни и леса, обращенные в своего рода маленькие крепости - таков в общем характер укрепленных позиций германцев, которых они имели 2 полосы в 2 -3 км. одна от другой и начали строить 3-ю. К концу июня германцы имели на секторе будущей атаки по обе стороны Соммы 8 дивизий, из которых 5 к северу от нее против англичан и 3 к югу против французов. Кроме того, они имели 12 - 13 дивизий в резерве».
А что же союзники? Как мы знаем, план наступления был готов еще до начала немецких атак на Верден и сводился к удару англо-французскими армиями на фронте в70 км. по обоим берегам реки Сомма. Главный удар должны были наносить французы. Однако к лету Верденское побоище изрядно сократило боевой потенциал французской армии и союзникам пришлось вносить в план некоторые коррективы. Прежде всего, пришлось сузить фронт наступления с 70 до40 км. И теперь нанесение главного удара возлагалось на 3-ю и 4-ю английские армии (английскую группу) генерала Хейга на фронте25 км. в направлении Бапом. Южнее на участке в16 км. по обоим берегам реки Сомма готовилась к атаке 6-я французская армия генерала Файоля в направление на Камбрэ. Еще южнее на случай развития успешного наступления сосредотачивалась 10-я французская армия. Основной удар наносили англичане, вспомогательный французы, но общее руководство все-таки было возложено на лучшего в то время полководца француза генерала Фоша. Боевой порядок английских и французских войск состоял из одного эшелона и резерва. Но что это был за эшелон. Англичане построили в нем все 5 армейских корпусов (16 дивизий) 4-й армии, имея в резерве 2 пехотные и 3 кавалерийские дивизии. На крайнем левом фланге к атаке привлекался 7-й корпус 3-й английской армии. 6-я французская армия развернула в первом эшелоне 14 дивизий. Всю эту огромную массу войск поддерживали воистину колоссальные артиллерийские силы. Артиллерия английской армии состояла из 444 75-мм пушек, 528 орудий тяжелой артиллерии. 111 орудий особо большой мощности. 360 траншейных орудий. На28 метровфронта приходилось 1 тяжелое орудие и 1 75-мм пушка. На120 метровфронта - 1 орудие особо большой мощности. Французов поддерживали 216 орудий калибром до 100-мм, 516 орудий от 120 до 280-мм и 122 орудия особо большой мощности. Да еще 1100 траншейных мортир. То есть 75 батарей на1 кмфронта. Снарядов они накопили неимоверное количество - до 6 млн. К тому же пехота стала иметь 4 - 8 ручных пулеметов и 12 гранатометов на роту, большое количество 37-мм пушек и мортир. В каждом батальоне теперь была пулеметная рота с 8 станковыми пулеметами.
Этой силище в 32 дивизии на фронте в40 км. германцы могли противопоставить только 8 дивизий. Правда, сидели они на непреодолимых позициях и с внушительной артиллерией 400 средних и 158 тяжелых орудий. В среднем на1 км. фронта по 20 орудий, из которых 7 тяжелых. Тоже впечатляет.
Англичане с особой тщательностью готовили операцию. В ближних и дальних тылах сосредоточили огромные запасы материальных средств и продовольствия. К складам провели железнодорожные ветки, узкоколейки шоссейные дороги и даже трамваи. Все это опутывалось системой безопасных убежищ, ходов сообщения. Французы ни в чем не отставали. Следует отметить и долгую, упорную подготовку войск к ведению боя против укрепленного противника, отрабатывалось « движение огня» впереди наступающей пехоты, методику «огневого вала». К сожалению, делались все приготовления без соблюдения строгой маскировки, какую проводили немцы перед началом атаки на Верден. Дорого за это придется заплатить. Как, и за то, что метод прорыва немецкой обороны при столь явном преимуществе над противником, на мой взгляд, союзники выбрали неверный. Внимательному читателю нетрудно заметить - наступательная операция союзников очень напоминает наступление германцев под Верденом. Похожий ТВД по обоим берегам реки: там Маас, здесь Сомма. Такое же подавляющее преимущество наступающих в живой силе и артиллерии на направлении главного удара. Но есть различие, и весьма существенное. Германцы предполагали прорвать фронт одним мощнейшим, коротким ударом. Союзники решили прорвать немецкую оборону методически рядом последовательных ударов в одном направлении от рубежа к рубежу в длительное время. Автором идеи был никто иной, как командующий здесь союзническими силами генерал Фош. В его записке прямо сказано: «Операция будет длительной. Она должна вестись методически и продолжаться до тех пор, пока обороноспособность противника не будет сломлена в результате моральной, материальной и физической дезорганизации без истощения нашей наступательной способности». Маневр не предусматривался «из-за занятости местности». В данном случае лучший французский полководец сильно ошибался, но его поддержал сам Жоффр, который прямо указал, что «атака должна быть ведена методично, чтобы сохранить связь... Порядок важнее быстроты». К чему приводят такие атаки, союзные военачальники могли бы оценить на примере затяжных боев под Верленом. Но не оценили. Подготовка наступления настолько затянулась, что его начала устали ждать и наступающие и обороняющиеся.
Наконец, 24 июня началась беспрецедентная по длительности и мощи артиллерийская подготовка, не прекращавшаяся ни на час. Артиллерия стреляла и химическими снарядами. Союзническая авиация, сразу захватившая господство воздухе, забрасывала немецкие траншеи бомбами, поливала пулеметным огнем. Целая неделя кромешного ада. Даже инициатор похожего огневого воздействия под Верденом фельдмаршал Фалькенгайн запишет: « Все препятствия впереди исчезли совершенно, окопы в большинстве случаев были сравнены с землей. Лишь отдельные, особенно прочные постройки выдержали бешеный град снарядов. Еще тяжелее было то, что нервы людей должны были сильно страдать под семидневным огнем». Однако этот огневой беспредел не помешал немцам усилить оборону, подтянуть резервы и боевую технику.
1 июля под прикрытием огневого вала поднялась пехота, и сразу были достигнуты «обычные начальные успехи». К сожалению, успехи не равнозначные. Французы овладели первой германской позицией, местами ворвались во вторую. А вот англичане не смогли прорвать и первой позиции. Успешно наступающие французы могли бы продвинуться глубже в немецкую оборону, но, достигнув указанного методикой рубежа, остановились. Немцы не могли и представить такого подарка, они отводили войска уже со второй позиции. С ее занятием к французам переходило бы все южное побережье Соммы, что позволило бы им вести губительный огонь по всей немецкой группировке, противостоящей англичанам на северном берегу Соммы и ее тылам. Верный путь к победе. Но образованные на пути наступления бреши не заполнялись. Как это не печально констатировать, но на первом плане у союзного командования была не реально сложившаяся обстановка, а шаблон. Достигнутый французами тактический успех уперся в пресловутую методику и в последующих, кровопролитных боях не развился в успех оперативный. Стратегическая операция на Сомме замкнулась, как и под Верденом в тактическом кругу, и, несмотря на все последующие попытки, прорвать укрепленную оборону немцев не удалось Раз за разом под прикрытием огневого вала волнами шла вперед пехота, но продвигалась не более чем на сотню, другую шагов. Союзники атаковали волнами цепей. Германцы отражали атаки групповой тактикой. Небольшие группы солдат с пулеметами занимали воронки от снарядов, оставшиеся целыми укрепления и губительным пулеметным огнем буквально сметали атакующие цепи. После первых бурных дней наступательный порыв и наступательные возможности иссякли. Далее с обеих сторон шло наращивание сил за счет свежих войск, которые продолжали бессмысленную бойню.
Итог летних сражений на Сомме, по-моему, лучше всего подвел А. Зайончковский: «Что же представляют собой два первых месяца сражений на Сомме? Неудачу, принимая во внимание собранные здесь силы, а в особенности могущественные технические средства и длительность подготовки. Углубление при таких условиях в неприятельский фронт на 3 -8 км. иначе как неудачей не назовешь. Сомма стала жертвой двуединого управления, жертвой уравнивания фронта по рубежам, вследствие чего французы упустили возможность использовать свой успех первого дня к югу от реки и так и замерзли здесь на этих первых достижениях». Одним словом сражение на Сомме превратилось во второй Верден, только с обратным знаком. Безудержно атаковали союзники и успешно оборонялись германцы. Теперь уже на двух стратегических направлениях Западного фронта шло непрерывное и бессмысленное взаимоистребление живой силы. Подробно, убедительно, и главное высоко художественно описали все это в своих забытых сейчас романах Роллан, Барбюс, Ремарк.
Продолжалась борьба и на других театрах войны. Несмотря на начавшееся наступление русского Юго-Западного фронта, австрийцы не сразу остановили свое наступление в Альпах и всю первую половину июля продолжали теснить деморализованного противника. Только 21 июня они прекратили атаки и организованно отошли оп всему фронту на заранее подготовленные, хорошо укрепленные позиции у горы Пазубио. При этом удивляет полнейшее безволие итальянцев, спокойно наблюдавших за этим отходом. Они даже не помешали маршу австрийской тяжелой артиллерии, которая у них на глазах черепашьим шагом преодолевала горными тропами перевалы. Только после того как австрийцы успешно заняли свои оборонительные позиции, итальянцы предприняли какую-то робкую атаку, закончившуюся, понятное дело, безрезультатно. Справедливости ради надо отметить и успехи итальянцев. Перейдя в Альпах к позиционной обороне, он вновь сосредоточили все внимание на долине реки Изонцо. В боях с 4 по 10 августа они не только полностью укрепились на левом берегу реки, но взяли два важнейших опорных пункта австрийской обороны на пути в Триест Горицу и Добердо.
Балканский театр военных действий все лето прибывал в относительном затишье. Здесь более настойчиво говорили не пушки, а дипломаты. Союзники постепенно склоняли на свою сторону Румынию, а вот Греция более тяготела к Тройственному союзу. Дипломатия дипломатией, а война войной. Тем более что союзники сосредоточили на Балканах большие силы. Под командованием генерала Саррайля на Салоникском фронте развернулись французские, английские, сербские и даже русские войска общей численностью более 300 тыс. штыков и сабель. Сил более чем достаточно для начала активных боевых действий, но фронт молчал. Позже западные историки будут оправдывать это наличием в тылу отмобилизованной греческой армии, способной якобы в любой момент перейти на сторону противника, свирепствовавшими эпидемиями и разногласиями между Саррайлем и Жоффром. Но за серьезный аргумент можно принять только греческую проблему. Да и та решилась очень быстро военно-политическими мерами и экономической блокадой. Греческий король немедленно отдал приказ о демобилизации армии. Также пассивно вел себя и противник. Правда, в августе месяце болгары без согласования с Берлином и Веной атаковали позиции союзников. Но лучше бы они этого не делали. Захватив кавалерийским наскоком город Кавал, они тут же оказались накрыты огнем союзного флота, который за полчаса практически полностью истребил атакующих. Атака на сербскую дивизию на левом фланге у Флорины тоже провалилась с большими потерями. Людендорф с горечью и досадой заметит, что в этих ненужных боях было «сломлено невеликое болгарское мужество».
В Месопотамии после последних неудач союзники несколько активизировали свои действия у Суэца, в Сирии и немедленно отразили это на бумаге. В англо-французском соглашении от 16 мая 1916 года раздел сфер влияния в Азиатской Турции. Англия претендовала на Ирак, Франция на Сирию. Создавалось новое государство Трансиордания. Константинополь должен был быть «интернационализирован». Делили шкуру неубитого еще медведя, ибо осажденный в Кут-эль-Амире экспедиционный корпус генерала Тоуншеда капитулировал. В плен попало более 10 тыс. человек и англичане начали подготовку новой экспедиции под командованием генерала Мода. Эта подготовка продлится до конца года, В Аравии меккский шериф поднял восстание против турок и 5 июня захватил Мекку. Медину ему взять не удалось. Турецкий генерал Джемаль-паша вторично пошел на Суэцкий канал, но 8 английских дивизий его остановили. Мир впервые услышал о ставшем впоследствии легендарным английском разведчике, политике и авантюристе Лоуренсе Аравийском.
Лето 1916года отметилось и самым значительным в первую мировую войну морским сражением, получившим название Ютландский или Скагерракский бой. Сражение это, на мой взгляд, было каким-то вымученным, чтобы хоть как-то оправдать бездействие огромных броненосных надводных флотов Германии и Британии, с начала войны продолжавших кучковаться у своих берегов. К лету 1916 года стало совершенно ясно, что флоты могут приносить и приносят весомую пользу только в борьбе на коммуникациях, организации и поддержки десантов, а также атаках на береговые объекты противника, да и то не столько артиллерией, сколько морской авиацией. Эффективней всего действовали подводные силы германского флота. Ультиматум США о подводной войне, о котором мы уже упоминали, несколько охладил горячие головы в Берлине, и германские флотоводцы решили-таки разбить более мощный английский надводный флот в одном сражении. Акция эта, повторяю, на мой взгляд, предусматривала скорее политический, устрашающий, психологический эффект, чем практический военный, влияющий на ход и исход войны. О Ютландском сражении исписана гора бумаг, сняты кинофильмы, познакомиться с которыми не трудно. Поэтому мы ограничимся лишь кратким обзором
Германцы решили вывести свой флот из базы двумя эшелонами. Первый более слабый крейсерский отряд служил приманкой, которая завяжет сражение с частью английских сил. Буквально по пятам шла основная германская эскадра «Флот открытого моря», чтобы навалиться на англичан и разбить эту часть английского флота. А потом всеми объединенными силами уничтожить остальной флот. Вообще то неплохой план, как часто бывает, нарушили непредвиденные обстоятельства, сама жизнь. 31 мая в 4 часа утра к Скагерраку вышел крейсерский отряд германского адмирала Хиппера в составе 5 линейных крейсеров с легкими крейсерами и миноносцами. Через полчаса за крейсерской эскадрой вышел «Флот открытого моря». Вел его германский флагман адмирал Шеер. Но англичане перехватили германскую радиограмму, раскрывающую весь план противника. Навстречу двум германским эскадрам практически одновременно вышли и две английские эскадры. Первая, передовая уже знакомого нам адмирал Битти (6 линейных крейсеров, с легкими крейсерами, миноносцами и 4 дредноута из 5-й эскадры адмирала Томаса) из Фирт-о-Форта пошла наперерез Хипперу. Остальная часть Большого флота Британии под командованием флагмана адмирала Джеллико стартовала из Скопа-Флоу. В результате произошло то, что и должно было произойти - сначала бой передовых отрядов, а потом и схватка основных сил. Около 15 часов эскадры Хиппера и Битти завязали бой к западу от Ютландии на дистанции12 км. Несмотря на численное преимущество англичан, искусство стрельбы и разрушительная сила снарядов оказались сильнее у германцев, которые и потопили 2 английских легких крейсера. Подошли главные силы противников, и около 20 часов началось основное сражение, в котором у германского флота не было шансов на успех. Однако быстро наступившие сумерки позволили адмиралу Шееру выйти из боя и скрыться от англичан. Те бросились на юг, чтобы отрезать немцев от своих берегов, но Шеер сам пристроился к ним в кильватерную колонну и, по сути, под прикрытием противника прорвался к своей гавани. Лучше всех моряков, на мой взгляд, прокомментировал это пехотный генерал и историк А. Зайончковский: « Ютландское сражение по силе участвующих в нем флотов было самым большим из морских сражений в мировой истории; со стороны англичан в нем участвовали 28 дредноутов, 9 линейных крейсеров, 30 легких крейсеров и 72 миноносца, а со стороны германцев 16 дредноутов. 5 линейных кораблей (дредноутов), 5 линейных крейсеров, 11 легких крейсеров и 72 миноносца. Превышая германский флот численностью кораблей, англичане превосходили его в скорости и в артиллерии; так самые быстроходные английские корабли имели скорость 24 - 25 узлов, а самые тихоходные 20 узлов, а у германцев самые быстроходные корабли имели скорость 21 узел, а тихоходные уменьшали скорость эскадры до 16 узлов. Еще боле6е значительно было преимущество англичан в артиллерии: так, дредноуты и линейные крейсеры Большого флота имели 344 крупных орудия против 244 германских, превосходя их и калибром. В бою англичане потеряли 3 линейных и 3 броненосных крейсера, а германцы 1 линейный корабль, 1 линейный и 4 легких крейсера. Кроме того, обе стороны потеряли по нескольку миноносцев; в общем же потери англичан были больше чем потери германцев (по тоннажу вдвое). Сражение, как мы видим, не имело решительного результата, и обе стороны приписал себе победу, но германский флот после этого сражения совершенно прекратил выходы в море».
Сравнивать сражения лета 1916 года и 1943 года на западном ТВД скорее всего сложно. Все-таки битвы по Верденом, на Сомме, Ютландское сражение, да те же бои на Итальянском фронте не идут ни в какое сравнение с операциями союзников летом 1943 года. Даже их простое перечисление позволяет сделать такой вывод. Судите сами. 7 мая - англо-американские войска заняли города Тунис и Бизерту. 13 мая капитулировали итало-немецкие войска в Тунисе и завершились военные действия в северной Африке. Но войск этих было почти в сто раз меньше чем, например, под Верденом. Далее до середины июля только высадки американских войск на некоторые из Алеутских и Соломоновых островов. Даже высадку союзных войск в Италии 10 июля и их продвижение на север, приведшее к падению режима Муссолини, трудно сравнивать с сражением на Сомме в военном аспекте. В политическом же, крах Мусссолини и выход из войны Италии превосходит все политические итоги летней кампании 1916 года. И все равно летом 1943 года союзники воевали все еще не по настоящему.
Анализ событий на русском фронте хочу начать со сражений на Кавказе. Весной после неудачных операций русских фронтов на западе, там наступило относительное затишье, а на Кавказе продолжали воевать без всяких пауз. Сразу же после победы под Эрзерумом началась не менее победоносная Трапезондская операция. Собственно вопрос о взятии Трапезонда поднимался еще во время Эрзерумского сражения. Десант Черноморского флота в тылу Эрзерума был более всего возможен и необходим именно у Трапезонда, так как от него шла единственная, приличная дорога через Понтийский Тавр. После же взятия Эрзерума наши войска углубились более чем на 140 верст в пустынные края. Некогда в библейские времена цветущая Каппадокия превратилась, да остается поныне самой неустроенной провинцией Турции. Поэтому Трапезонд с его единственной дорогой надо было брать обязательно и как можно скорее. Во-первых, отсюда было проще всего по морю снабжать всем необходимым войска Кавказской армии. Во-вторых, именно туда турки спешно направляли свои подкрепления.
Зимой Черноморский флот потребовал для десанта на Трапезонд войск не менее корпуса. Свободных корпусов у Ставки в то время просто не было, и вопрос с десантом отпал сам собой. Флот неспешно занялся свой основной задачей - борьбой на коммуникациях и «лишения Турции угольного подвоза». Удивляет вообще постановка таких задач при полном преимуществе наших сил на Черном море. У турок в строю находился всего один броненосный крейсер «Явуз-Султан-Селим» (бывший германский «Гебен» - С.К.). Такие уж у нас были флотоводцы, так и не сумевшие воспрепятствовать туркам подвоз подкрепления морским путем. Справедливости ради отметим имевшее место, какое никакое взаимодействие между армией и флотом. Для этого выделялся так называемый «Батумский отряд кораблей», который оказал существенную поддержку войскам Приморского отряда генерала Ляхова, обстрелом турецких позиций с моря, подвозом снабжения и переброской десантов. Именно десантом Приморский отряд 7 марта взял первый на пути к Трапезонду порт Ризе, захватив 4 орудия и знамя. К этому времени Эрзерум пал, на западных фронтах бои затихли, и Ставка спешно перебросила на Кавказ 2 пластунские бригады. Юденич начал планировать операцию по овладению Трапезондом. Его план предполагал по мере прибытия войск с Запада Приморскому отряду атаковать турок фронтально по долине реки Кара Дере. В тылу турецких войск у Сюрмене высадить десант для удара навстречу Приморскому отряду.
7 и 8 апреля в Ризе и Хамуркане высадились пришедшие из Новороссийска те самые пластунские бригады, и уже 14 апреля началась операция. Увеличенный до 20 батальонов Приморский отряд вдвое превосходил турок, окопавшихся на другом берегу. При поддержке огня двух кораблей 14 апреля у Сюрмене высадился десант и одним ударом захватил его. Любопытно то, что десантом руководил лично Юденич. Он как будто предвидел возможные трения с моряками. А Керсновский пишет: «Высадка У Сирмене привела к конфликту между штабами Кавказской армии и Черноморского флота. Адмирал Эбергард считал ее слишком рискованной. Моряки бросили транспорты с войсками и штабом генерала Юденича на произвол судьбы, а сами удалились в безопасные районы. Подойди «Гебен» - и погибли бы 2-я Кубанская пластунская бригада, погиб бы и генерал Юденич.». Юденича афронт и маневр моряков не смутил. Он поблагодарил их за отличную работу корабельных камендоров и отдал приказ к высадке. Турки сдались практически без сопротивления. На следующий день атаковал Приморский отряд генерала Ляхова. Как всегда эмоционален А. Кресновский: «Честь перехода Кара Дере и покорение Трапезонда принадлежит полковнику Литвинову с его 19-м Туркестанским стрелковым полком, разбившим турок у Офа. По геройскому почину своих офицеров стрелки бросились в бурную Кара Дере и форсировали ее под ураганным огнем врага. Каменный мост был взорван в тот момент, когда по нему перебегала 6-я рота. Уцелевшие стрелки, оглушенные взрывом и попадавшие в воду, кое-как выбрались на неприятельский берег, бросились на пораженных турок и выбили их из окопов. Наши трофеи в Трапезондских боях составил 2000 пленных. Генерал-губернатором Трапезонда был назначен защитник Ивангорода генерал Шварц». Впрочем, переправой и закончились боевые действия наших пластунов. Они не дошли до Трапезонда всего15 километров. Ляхов остановил войска, чтобы подтянуть резервы и артиллерию. Штурм он назначал на 19 апреля. Но турки по-своему воспользовались такой паузой. В ночь на 16 апреля они очистили город и отступили на юг. 18 апреля православное греческое население Трапезонда встречала русских воинов с иконами и хоругвями. Славное дело! Трапезонд быстро превращался в основную базу снабжения русских войск. Встала острая необходимость создания вокруг него мощного оборонительного обвода. Сил Приморского отряда для этого явно не хватало. Юденич уже пользовался таким авторитетом в русской армии, что потребовал от Ставки немедленного направления сюда не менее двух пехотных дивизий и одной кавалерийской бригады. Ставка отреагировала быстро, передав герою Кавказа пусть и третьесортные дивизии. В конце мая они прибыли из Мариуполя прямо в Трапезонд и вместе с Приморским отрядом развернулись в 5-й кавказский корпус под командованием генерала Яблочкина. Корпус обеспечивал все правое, приморские крыло Кавказской армии.
А бои, пусть и частные, продолжались по всему Кавказскому фронту. В апреле турки безуспешно пытались атаковать наши войска в направлении Байбурт - Эрзерум. Мы же в районе Уйралского озера наступали успешно, вошли в переделы Турции и к середине мая заняли город Ревандуз - важный узловой пункт на пути в южную Персию. В самой Персии продолжал активно действовать корпус генерала Баратова. Англичане, потеряв блокированный в Кут Эль-Амаре экспедиционный корпус генерала Таунсенда, собрали на Титре более четырех дивизий, но требовали помощи от Баратова. И этот скорее по названию корпус, имевший всего 7000 штыков и сабель с 22 орудиями, должен был отмахать 800 верст и решить задачу, неподдающуюся четырем английским, полнокровным дивизиям. И корпус пошел вперед. В апреле занимает Керинд, в мае - Касриширин и на Багдадском направлении выходит к иракской границе. Англичане все молчат. Баратов посылает в английскую ставку сотню казаков, призывает к совместным действиям, но тщетно. И турки бросают против Баратова полнокровный корпус генерала Халил-паши 25 тысяч аскеров с 80 орудиями. Баратов очень медленно, с боями начинает отводить свой измученный походом и лихорадкой отряд в район Козвина. Любопытно, что за все время операции в Персии, Баратов потерял в боях только 460 человек, а от болезней - более 2 тысяч.
В мае германо-турецкое командование задумало вернуть Эрзерум и Трапезонд, взять реванш у Кавказской армии. Для этого назначались сразу две армии. 3-я под командованием генерала Вахиб-паши, усиленная переброшенными морем 5-м и 12-м корпусами, всего 15 дивизий должна была в середине июня наступать на широком фронте Трапезонд - Эрзерум. В то же время на правом фланге в долину Евфрата перевозилась по Багдадской железной дороге 2-я армия Дарданельского победителя генерала Ахмет-Изета-паши. А это четыре корпуса лучших турецких войск, окрыленных недавними победами. Именно они должны были нанести главный рассекающий удар в стык между 1-м и 4-м Кавказскими корпусами на Гасан-Калу, выйти в тыл Эрзеруму и уничтожить главные силы Кавказской армии. Силы турок доходили до 200 батальонов. У нас было 180, но больше и лучше артиллерия. Знал ли турецких планах Юденич? Скорее догадывался, после того как в конце мая Вахиб-паша попытался ликвидировать Мамахатунский выступ. 9-й и 11-й турецкие корпуса обрушились на 4-ю Кавказскую стрелковую дивизию, заняли Мамахатун и двинулись дальше к Эрзеруму. Юденич бросил против турок 39-ю пехотную дивизию, которая отразила пять турецких атак, и выстояла. В реляции на бой читаем: «В деле под Мамахатуном нами потеряно 2 орудия. В боях 21-23 мая 153-й пехотный Бакинский полк полковника Масловского опрокинул 17-ю и 28-ю пехотные турецкие дивизии и отразил две конные дивизии неприятеля, стреляя стоя и с колена, как на учении. Неприятеля было положено без счета, но и бакинцы лишились 21 офицера и 900 нижних чинов». В это время в расположение 4-го Кавказского корпуса перебежал майор турецкого генерального штаба. Черкеса по национальности глубоко оскорбило презрительное отношение к нему германских и турецких генштабистов. Представленные им документы и показания полностью раскрыли планы турок, группировку их войск и тылов армий.
25 июня 3-я турецкая армия перешла в решительное наступление, ударив свежими только что прибывшими из Стамбула и Месопотамии не знавшими поражений 5-м и12 мкорпусами в направлении на Оф, в стык наших 5-го Кавказского и 4-го Туркестанского корпусов. Юденич был готов к этой атаке. Его приказ стоять насмерть выполнялся буквально. Особенно это касалось 19-го Туркестанского полка, который двое суток сдерживал натиск двух прославившихся в Галлиполи лучших турецких дивизий. И выстоял. Двое суток хватило Юденичу, чтобы подтянуть на фланги наступающих турок с одной стороны 123-ю пехотную дивизию, с другой - 3-ю Пластунскую бригаду, которые ударили навстречу друг другу, остановили, а потом и рассеяли рвущихся вперед «героев Галлиполи». В реляции читаем: « Из 60 офицеров и 3200 нижних чинов полковник Литвинов недосчитался 43 офицеров и 2069 нижних чинов. 19-й Туркестанский стрелковый полк своей кровью спас положение всего Кавказского фронта, положив на месте 6000 турок. В рукопашном бою стрелками был поднят на штыки начальник 10-й турецкой дивизии - сын султана Абдул-Гамида. В дальнейших боях 490-й Ржевский пехотный полк захватил знамя сводно-гвардейского турецкого полка».
Сдержав 5-й и 12-й турецкие корпуса на трапезондском направлении, Юденич через сутки сам атакует 3-ю турецкую армию 1-м Кавказским корпусом все у того же Мамахатуна. 39-я пехотная дивизия опять схватилась с пятью турецкими дивизиями и вновь победила. Только один Бакинский полк взял в плен 63 офицера, 1500 аскеров и 2 орудия. Всего здесь было захвачено 4000 пленных. Не снижая темпа наступления, Юденич атакует Эрзидинжан - важнейший узел сообщения турок. 1-й Кавказский корпус наступает фронтально, 2-й Туркестанский обходит турецкие позиции с левого фланга. 5-й Кавказский корпус обеспечивал всю операцию на крайнем правом фланге, преследовала разбитый 5-й турецкий корпус и уже перевалила Понтийский Тавр. Согласованный удар наших корпусов хваленые турецкие герои не выдержали. 15 июля туркестанцы и пластуны взяли Байбурт, охватив весь левый фланг 3-й турецкой армии. В этих боях взяли в плен 138 офицеров, в том числе 4 командира полка, 2100 аскеров, 6 орудий, 8 пулеметов и знамя одного из полков. В этот же день войска 1-го Кавказского корпуса, наступая фронтально, форсировали бурную реку Кара-су, и через неделю знакомая нам 39-я пехотная дивизия ворвалась в Эрзинджан. А.Керсновский уточняет: «В Эрзинджан первыми ворвались дербентцы, форсировавшие Мурад-Чай по грудь в воде».
И все-таки, каким бы впечатляющими не были наши победы на Кавказском фронте, судьба войны решалась на западе. Главный успех летней кампании, да и всего 1916 года, конечно, принес Брусиловский прорыв. Сразу отмечу, это признавалось, как в России, так и на Западе. Сражение, буквально встряхнувшее своей энергетикой нудную позиционную войну, проанализировано и разобрано по полочкам самым тщательным и подробным образом. В целом, реакция положительная, но споров и разногласий по отдельным вопросам масса. Если же внимательно присмотреться к разногласиям, то не трудно заметить - все оппоненты чувствуют какую-то незавершенность, не совершенность столь блестяще подготовленной и блестяще начатой операции. Вот и я позволю себе высказать свою точку зрения на перипетии главного сражения летней кампании, не вдаваясь в уже известные подробности.
Начнем с того, что операция изначально входила составной частью в общий стратегический план летнего наступления союзников на Западном и Восточном фронтах. План, как мы уже говорили, предусматривал почти одновременное наступление англо-французских войск на реке Сомма и русских войск в Белоруссии, Литве и Галиции. Подготовка реализации плана началась еще зимой и продолжалась несколько месяцев. Как чаще всего бывает, за это время жизнь внесла в первоначальные планы существенные изменения. Тут и битва за Верден, и наступление австрийцев в Альпах. Были и тысячи других, на первый взгляд незаметных моментов, изменивших всю картину летней кампании. Я хочу обратить внимание на один из них, вроде бы малозначительный, но, на мой взгляд, важнейший. Смена командования русским Юго-Западным фронтом. Именно назначение Брусилова главнокомандующим явилось той отправной точкой, у которой начался Брусиловский прорыв. Что мы до этого имели? Бывший главком ЮЗФ генерал от артиллерии Н.И. Иванов полностью вписывался в концепцию подготовленную Ставкой для Юго-Западного фронта, в которой фронту отводилась второстепенная роль поддержки главного удара Западного и Северного фронтов. Иванов, как мы помним, еще год назад был готов отступать аж до самого Киева, неудачные операции фронта зимой 1916 года окончательно подорвали его веру в собственные войска. Даже планируемые вспомогательные удары своего фронта он считал ненужными и неосуществимыми. Другое дело Брусилов. Этот знал силу и слабость, прежде всего, своей 8-й армии и с удовлетворением отмечал - к весне войска полностью оправились от предыдущих неудач, хорошо доукомплектовались, вооружились, получили полный комплект артиллерии, в том числе тяжелой, и боеприпасов к ней. Люди хорошо отдохнули и имели высокий морально-боевой дух. После назначения главнокомандующим он лично проинспектировал некоторые части 7-й, 9-й и 11-й армий и убедился в их достаточной боеготовности, высоком моральном духе, и принял решение добиваться для своего фронта более решительных задач. Историки, мемуаристы, в том числе и сам Брусилов, чаще всего обсуждают передачу дел от одного главкома к другому на фоне дворцовой интриги, хотя важнее было бы обратить внимание именно на персоналии, от которых будет во многом зависеть ход и исход Брусиловского прорыва. Во главе 8-й армии, осуществлявшей главный Луцкий прорыв, вопреки воли Брусилова поставлен генерал Каледин, в сущности, не готовый командовать армией, да еще в такой ответственный операции. Если бы во главе 8-й армии стоял человек уровня Брусилова, или командующего 9-й армией генерала Лечицкого, без всякого сомнения, Брусиловский прорыв получил бы другую окраску. Казалось бы мелочь, но, сколько в ней смысла.
Итак, Брусилов, получив в командование фронт, сразу начинает готовить его к решительным сражениям, предпринимает энергичные меры по оснащению войск всем необходимым, продумывает и разрабатывает свой, новый план наступления Юго-Западного фронта. Новизна состояла в том, что, по его мнению, фронт должен, способен и будет наступать всеми силами и с самыми решительными целями.
14 апреля в 10 часов утра в Ставке началось совещание, которое должно было обсудить и принять окончательный план операций русской армии в летний кампании 1916 года. На совещании присутствовали: государь император; главнокомандующий Северным фронта А.Н Куропаткин и его начальник штаба Ф.В. Сиверс; главнокомандующий Западным фронтом А.Е.Эверт и его начальник штаба М.Ф.Квицинский; главнокомандующий Юго-Западным фронтом А.А.Брусилов и его начальник штаба В.Н.Клембовский; бывший главнокомандующий Юго-Западным фронтом Н.И.Иванов; военный министр Д.С.Шуваев; полевой генерал-инспектор артиллерии великий князь Сергей Михайлович; начальник штаба верховного главнокомандующего М.В.Алексеев; начальник морского штаба верховного главнокомандующего адмирал А.И.Русин; генерал-квартирмейстер М.С.Пустовойтенко. Запись вели дежурные офицеры управления генерал-квартирмейстера Н.Е Щепетов и Д.Н.Тихобразов. Открыл совещание государь, но прениями не руководил, все время молчал. Фактически совещание вел практический главнокомандующий генерал от инфантерии Алекссев. Поскольку его доклад был хорошо известен присутствующим, он лишь вкратце охарактеризовал план и доложил о принятии им решения передать всю тяжелую артиллерию, имеющуюся в резерве в распоряжение Западного фронта, который и будет наносить главный удар в направлении на Вильно. Часть тяжелой артиллерии и войск резерва отдавалось Северному фронту, который должен наступать тоже на Вильно, но с северо-запада. Юго-Западному фронту предлагалось придерживаться обороны и активизировать действия только после успеха соседей. Далее начались удивительные прения.
Обсуждался все-таки план наступления, но первый же выступавший Куропаткин прямо сказал, что на успех своего фронта не рассчитывает, предсказал огромные и безрезультатные потери, исходя из неудачного опыта зимних операций. К нему тут же присоединился Эверт, заявивший, что в успех наступления верить не приходится и лучше бы продолжать оборону, причем до тех пор пока войска не будут снабжены тяжелой артиллерией и снарядами к ней в изобилии. Высказывания военачальников поставленных возглавить и решить главную наступательную задачу кампании можно оценить, по меньшей мере, как странные. Они не хотели и по большому счету не собирались наступать, а значит, и не готовили к этому войска. Алексеев всячески пытался урезонить сверх осторожных полководцев, и создавшуюся тяжелую атмосферу нарушил Брусилов. В мемуарах он напишет: «Я заявил, что, несомненно желательно иметь большее количество тяжелой артиллерии и тяжелых снарядов, необходимо также увеличить количество воздушных аппаратов, выключив устаревшие, износившиеся. Но и при настоящем положении дел в нашей армии я твердо убежден, что мы можем наступать. Не берусь говорить о других фронтах, ибо их не знаю, но Юго-Западный фронт, по моему убеждению, не только может, но и должен наступать и полагаю, что у него есть все шансы для успеха, в котором я лично убежден. На этом основании я не вижу причин стоять мне на месте и смотреть, как мои товарищи будут драться. Я считаю, что недостаток, которым мы страдали до сих пор, заключается в том, что мы не наваливаемся на врага сразу всеми фронтами, дабы прекратить противнику возможность пользоваться выгодами действий по внутренним операционным линиям, и потому, будучи значительно слабее нас количеством войск, он, пользуясь своей развитой сетью железных дорог, перебрасывает свои войска в то или иное место по желанию. В результате всегда оказывается, что на участке, который атакуется, он в назначенное время всегда сильнее нас и в техническом и в количественном отношениях. Поэтому я настоятельно прошу разрешения и моим фронтам наступательно действовать одновременно с моими соседями; если бы, паче чаяния, я даже и не имел бы никакого успеха, то по меньшей мере не только задержал бы войска противника, но привлек бы часть его резервов на себя и этим могущественным образом облегчил бы задачу Эверта и Куропаткина».
Алексеев вздохнул свободно, заулыбался и государь император. С Брусиловым согласились. Правда, не обещая ему никакой дополнительной помощи. Он ее и не просил. Я же хочу обратить ваше внимание на то, что Брусилов не требует переноса главного удара в полосу своего фронта. Он просто готовиться оказать действенную помощь своим соседям. Главное здесь - уверенная готовность наступать и победить. Тогда еще он не предполагал, что ему предстоит вскоре « партия первой скрипки».
На мой взгляд, русская Ставка (Алексеев - С.К.) изначально неправильно определила направление главного удара. Конечно, очень заманчиво было нанести поражение германской группировке и вновь выйти на границы Германии. Но объективно такую задачу выполнить не представлялось возможным. Судите сами. Все сражения зимней кампании 1916 года, включая побоище под Верденом, ни на йоту не ослабили оборонительный потенциал германской группировки на Восточном фронте. Ни одно соединение, ни одна часть оттуда не ушли. Против армий Куропаткина и Эверта по-прежнему стояли закаленные в боях дивизии 8-й армии Отто фон Белова, армейской группы Шольца, 10-й армии Эйхгорна и 12-й армии Гельвица, объеденные в «группу войск Гинденбурга». Да еще у Барановичей сосредоточилась группа войск принца Леопольда Баварского и армейская группа Войриша. Против Брусилова - группа немецких войск Линзингена, Южная германская группа Ботмера. Австро-венгерские армии- 4-я эрцгерцога Иосифа Фердинанда, 1-я Пухалло, 11-я Бем-Еромолли. 7-я Пфланцер-Балтина. Всего 87 пехотных и 21 кавалерийская дивизия, из которых две трети находились к северу от Полесья. Вся эта силища сумела зимой отбить все наши атаки и к лету увеличила свой оборонительный потенциал вдвое за счет огромного количества тяжелой артиллерии многополосной, бетонированной линии обороны. Мы собрали для наступления почти 140 пехотных и 36 кавалерийских дивизий, но это был лишь перевес в живой силе. Как тут не согласиться с А. Зайончковским: « Численное превосходство было безусловно на стороне русских, но далеко не в такой степени, как это рисуется русскими источниками. И более объективный германский генерал Мозер говорит только, что «на стороне русских все еще было превосходство в силах» Фалькенгайн же определяет численность германского фронта к северу от Припяти в 600 000 человек. Если прибавить к этому большой недостаток у русских тяжелой артиллерии и отлично устроенные бетонированные позиции армий центральных держав, то следует откинуть то мнение, что русское наступление было произведено чуть ли не в пустое пространство».
Другое дело, если бы подготовили главный удар южнее Полесья. Во-первых, противостоящих там австрийских и германских войск было меньше. Во-вторых, и на мой взгляд - самое главное, противостояли там в основном не германцы, а войска лоскутной Австро-Венгрии, боевой потенциал которых не шел ни в какое сравнение с германскими войсками. Планирование главного удара Юго-Западным фронтом и вспомогательных ударов Западным и Северным фронтами принесли бы нам несравнимо больший эффект, как в тактическом, так и в стратегическом плане. Конечно, отвоеванная назад Галиция не идет ни в какое сравнение с Восточной Пруссией, или выходом на Одер. Но в результате мы не получили, ни германской границы, ни Галиции. А какой бы мог быть Брусиловский прорыв!?
Но вернемся от гипотетических размышлений к реальным событиям. Вернувшись с совещания, Брусилов немедленно начал непосредственную подготовку операции. Дадим ему еще раз слово: « Я приказал не в одной, а во всех армиях вверенного мне фронта подготовить по одному ударному участку, а кроме того, в некоторых корпусах выбрать каждому свой ударный участок и на всех этих участках немедленно начать земляные работы в 20 - 30 местах, и даже перебежчики не будут в состоянии сообщить противнику ничего иного, как то, что на данном участке подготавливается атака. Таким образом, противник лишен возможности стягивать к этому месту все свои силы и не может знать, где будет ему наноситься главный удар. У меня было решено нанести главный удар в 8-й армии, направлением на Луцк, куда я и направлял мои главные резервы и артиллерию, но и остальные армии должны были наносить каждая хотя и второстепенные, но сильные удары, и, наконец, каждый корпус на какой-либо части своего боевого участка сосредотачивал возможно большую часть своей артиллерии и резервов, дабы сильнейшим образом притягивать на себя внимание противостоящих ему войск и прикрепить их к своему участку фронта». Всего у Брусилова было в распоряжении 512 тыс. человек. 1815 орудий, в том числе 145 тяжелых и 2176 пулеметов. У противника было 441 тыс. солдат. 1600 орудий, в том числе 300 тяжелых и 2000 пулеметов. Силы примерно равные, если не учитывать на каких позициях сидели австрийцы. «Позиции австрийцев состояли из 2, а местами из 3 линий укрепленных полос. Первая укрепленная полоса обычно состояла из 3 линий окопов, перед которыми имелось до 16 рядов проволочных заграждений. Последние обеспечивались продольным пулеметным огнем из фланкирующих бетонированных и блиндированных блиндажей. Вторая укрепленная полоса отстояла от первой в 5 -7 км., а третья - в 8 -11 км. Группировка австрийских войск была равномерной по всему фронту». Было от чего почесать затылок. Да и не все командующие армий приняли план Брусилова с восторгом. Особенно Каледин. А ведь ему отводилась главная роль. Долго потом Брусилов будет вспоминать его недобрым словом, порой изменяя объективности. Но то, что Каледин окажется не на высоте - факт. Я уже говорил о том, что объективно предел возможностей Каледина не превышал уровня начальника кавалерийской дивизии. А ему последовательно доверяли корпус и армию. К сожалению, в военной практике это не редкость.
Но были у Брусилова хороший командарм Щербачев и прекрасный Лечицкий. Да и готовил он войска упорно, уверенно и необычно, о чем сам рассказывал подробно: « Уже заранее с помощью войсковой агентуры и воздушной разведки мы ознакомились с расположением противника и сооруженными им укрепленными позициями. Войсковая разведка и непрерывный захват пленных по всему фронту дали возможность точно установить, какие неприятельские части находятся перед нами в боевой линии... Мною было приказано во всех армиях иметь планы в 250 саженей в дюйме с точным нанесением на них всех неприятельских позиций. Все офицеры и начальствующие лица из нижних чинов снабжались подробными планами своего участка... Я говорил об одном из главный условий успеха атаки - об элементе внезапности, и для сего, мною было приказано подготовлять плацдармы для атаки не на одном каком-нибудь участке, а по всему фронту все вверенных мне армий, дабы противник не мог догадаться, где он будет атакован, и не смог собрать сильную войсковую группу для противодействия. Войска располагались в тылу за боевой линией, но их начальники разных степеней, имея у себя планы с подробным расположением противника все время находились впереди и тщательно изучали районы, где им предстояло действовать. Лишь за несколько дней до начала наступления незаметно ночью выведены были в боевую линию войска, предназначенные для первоначальной атаки. И поставлена артиллерия, хорошо замаскированная на избранных позициях, с которых она и произвела пристрелку по намеченным целям. Было обращено большое внимание на тесную и непрерывную связь пехоты с артиллерией». Как оказалось, Брусилов нашел-таки выход из заколдованного круга позиционной войны. Наступление ему пришлось начинать, как это чаще всего и случалось в той войне, неожиданно и преждевременно. Итальянцы, потерпевшие поражение в Альпах запросили срочной помощи. Их главнокомандующий генерал Кодорна обратился у Алексеву, король Виктор Эммануил телеграфно умолял императора всероссийского. Ему вторил из Шантильи маршал Жоффр. Ну, как мы могли отказать горячо любимым союзникам. И машина закрутилась!
Все операцию можно разделить на три периода - прорыв австрийского фронта; развитие прорыва и отражение контратак; бои на Стоходе. Дадим буквально фрагментарные отрывки этих героических, победоносных и трагических для русской армии событий.
Прорыв был произведен успешно в 7-й, 8-й и 9-й армиях и менее удачно в 11-й армии на Львовском направлении. 4 июня между 4 и 5 часами во всех армиях началась артиллерийская подготовка, которая продолжалась в 8-й армии 29 часов, в 11-й - 6 часов, в 7-й - 46 часов, в 9-й армии - 8 часов. Удивительный разброс, и удивительные в связи с этим результаты последовавшей за артподготовкой атаки.
На главном направлении 8-й армии артиллерия разрушила всю первую линию и часть второй линии обороны. Поднявшаяся в атаку пехота буквально сметали со своего пути ошеломленного противника. В течение трех дней соединения 8-й армии прорвали австрийские позиции на фронте 70-80 кми вклинились в расположение противника на 25 -35 км. 7 июня был занят Луцк. Находившаяся перед фронтом армии 4-я австрийская армия эрцгерцога Иосифа Фердинанда, потерпев поражение, беспорядочно отступала. Дадим слово эмоциональному А. Керсновскому, который упоминает многие известные фамилии: «В 39-м корпусе особенно отличился 407-й пехотный Саранский полк, взявший 3000 пленных, в том числе 1000 германцев и 8 пулеметов.... Во 2-й стрелковой дивизии генерала Белозора особенный успех имели 5-й и 6-й полки, открывшие 40-му корпусу путь на Олыку и Луцк. В 4-й дивизии генерала Деникина первым прорвал все шесть линий неприятельских позиций 3-й батальон 13-го стрелкового полка капитана Тимановского - будущего полковника Марковской дивизии. 8-го стрелкового полка прапорщик Егоров с десятью разведчиками, скрытно пробравшись а тыл противнику, заставил положить оружие упорно дравшийся венгерский батальон и взял в плен 23 офицера 804 нижних чинов и 4 пулемета, отразив еще при этом конную атаку неприятельского эскадрона. На левом фланге армии дружным ударом 2-й Финляндской и 101-й пехотных дивизий был истреблен 18-й австро-венгерский корпус и взят Дубно. При взятии Дубно отличился 401-й пехотный Корневский полк». Всего 8-я армия взяла в плен 992 офицера и 43625 солдат, было захвачено 66 орудий, 150 пулеметов, 50 бомбометов, 21 миномет.
Не могу не нарушить эту победоносную картину весьма существенными и досадными промахами со стороны Ставки и других ответственных лиц. Ставка разрешила командующему Западным фронтом Эверту отложить так необходимое именно сейчас наступление - главный удар кампании до 17 июня. Брусилов, ориентируясь прежде всего на помощь Эверту продолжал смотреть на правый фланг на Ковель, бессмысленно пытаясь охватить его силами двух кавалерийских корпусов. Корпуса попросту застряли в Пинских болотах. А имевший такой колоссальный успех Каледин « не чувствовал пульса боя, придерживал рвавшиеся вперед, чуявшие скорую и полную победу войска, подравнивал их, не смел преследовать, все время оглядываясь на штаб фронта и неумело расходовал резервы. Держал 12-ю кавдивизию за 8-м армейским корпусом, когда как главный успех и возможность конного наскока представлялись в 39-м корпусе. Начальник 12-й кавдивизии барон Маннергейм просил разрешения преследовать разгромленного и бежавшего неприятеля, потерял время и получил отказ. Будь на его месте граф Келлер, он без всякого спросу давно бы был во Владимире-Волынском, а эрцгерцог Иосиф Фердинанд в штабе Каледина».
Действия 11-й армии генерала Сахарова южнее 8-й армии оказались менее успешными и свелись к прорыву у Соколова 5 июня. Но и здесь русские войска проявили чудеса героизма. «Особенно отличились полки 10-й Новоингерманландский и 12-й Великолуцкий. Трофеями 22 и 23 мая (старый стиль - С.К.) были 190 офицеров, 7600 нижних чинов, 5 орудий, 58 минометов и бомбометов и 38 пулеметов. В тяжелом бою наш 9-й пехотный Ингерманландский полк полковника Сапфирского схватился с пятью австро-венгерскими полками и отразил их. Неприятельская артиллерия - 80 орудий - взяла на передки и бежала врассыпную, преследуемая надрывным криком победителей: «Кавалерию сюда! Кавалерия вперед!». Сахаров, как и Каледин, тоже не отдавал отчета в размерах одержанной его войсками победы, нервничал и жаловался Брусилову на «слишком быстрое продвижение 8-й армии».
Прорыв 7-й армии генерала Щербачева или Яловецкая операция является образцом решительных действий армии, наносящей вспомогательный удар. После, как мы помним, самой длительной артиллерийской подготовки Щербачев бьет по Южной германской армии и прорывает позиции 2-го германского армейского корпуса генерала Флуга, считавшиеся неприступными. Их модель, как образец неприступности, выставлялся в Берлине и Вене. Стрелки 3-й Туркестанской дивизии, финляндские стрелки и пехотинцы 26-й и 43-й дивизий разделались с корпусом Гофмана. 7-я армия всеми своими тремя корпусами форсировала Стрыпу. В преследование пошел 2-й конный корпус,и его 9-я кавдивизия прославилась атакой у Порхова. « Эта атака - на мощную позицию и 15 рядов колючей проволоки - довершила разгром 13-го корпуса. 2-я австро-венгерская кавалерийская дивизия, дравшаяся в пешем строю, была изрублена не изменившей коню русской кавалерией. Киевские гусары захватили 2 орудия. За Порховское дело командир 9-го уланского Бугского полка полковник Савельев награжден орденом св. Георгия 3-й степени, а командир 9-го драгунского Казанского полка полковник Лосьев помимо орденав св.Георгия 4-й степени получил еще небывалую для штаб-офицера награду - французскую военную медаль, которой по статуту награждаются только командующие армиями».
Черновицкая операция 9-й армии генерала Лечицкого, на мой взгляд, по мощи, организации и конечным результатам мало в чем уступает Луцкому прорыву. В Доброноуцком сражении Лечицкий просто растерзал одного из лучших австрийцев Пфланцер-Балтина, разорвав его армию пополам. Несколько примеров из летописи этих сражений: «Главный удар на высоту 458 повела 32-я пехотная дивизия генерала Лукомского. Самую высоту и Доброноуц взял 126-й пехотный Рыльский полк полковника Рафальского. Краткие реляции на статутные награды рисуют нам картины боев в тот славный день - 28 мая. Раненые офицеры 9-го и 10-го Заамурских пехотных полков приказали нести себя впереди атаковавших цепей и испускали дух на неприятельских орудиях. В 11-й пехотной дивизии полковник Батранец с Охотским полком кинулся на два венгерских полка, разметал их и взял одним ударом 100 офицеров и 3800 нижних чинов в плен. Впереди Камчатского полка шел начальник 11-й пехотной дивизии генерал Бачинский. В 12-й пехотной дивизии раненые офицеры Днепровского полка отказались от перевязок «до победы» - иные, получив по три и четыре раны, продолжали идти вперед. Командир Одесского пехотного полка полковник Корольков повел свой полк на проволоку на коне. Одессцы захватили 26-й австро-венгерский полк. Огнем 500 орудий, подготовивших решительную атаку, руководил полковник Кирей». Другой пример: « Холмы Буковины стали свидетелями бессмертного подвига капитана Насонова, с горстью конноартиллеристов атаковавших и захвативших батарею врага при Заставне. Видя уходившую батарею неприятеля, командир 2-й батареи 1-го конногорного дивизиона полковник Ширинкин посадил всю прислугу и ездовых своей батареи на коней и кинулся преследовать неприятеля. Сам он и 60 конноартиллеристов изрубил остатки неприятельского батальона, пытавшегося спасти свою батарею, а его старший офицер капитан Насонов с 20 остальными взял наперерез, догнал неприятеля, изрубил и перестрелял сопротивлявшихся и взял всех остальных - 3 офицера, 83 нижних чина, 4 орудия». За десять дней операции с 4 по 13 июня войска 9-й армии продвинулись на50 км. в центре и на 15 - на правом фланге. В плен взяли 1 генерала 758 офицеров и 37832 солдата, 49 орудий, 21 бомбомет, 11 минометов и 120 пулеметов.
Так закончился первый этап операции - прорыв. Я хочу лишь заострить внимание на двух, на мой взгляд, важных моментах. Первый - неожиданность такого крупного успеха, которая привела к некоторой растерянности и в Ставке, и в штабах фронта, армий и корпусов. Брусилов справедливо сетовал на отсрочку главного наступления Эверта и не знал, куда ему дальше двигаться на юго-запад на Львов или на северо-запад на Ковель. Ставка уже начала подбрасывать Брусилову резервы с Западного фронта, а это удручало и без того падшего духом Эверта. Одним словом, Эверт, пусть и не значительно, ослаблялся перед началом главной операции, а Брусилов толком не усиливался. Второй момент связан с тем, что за блестящими итогами Луцкого прорыва, как-то померк практически равный успех 9-й армии генерала Лечицкого. Как покажут дальнейшие события, именно Лечицкий в конечном итоге добьется самых больших побед по итогам всего Брусиловского прорыва
Перед началом второго этапа операции Юго-Западный фронт, как выразился А.Зайнчковский, «оказался в оригинальном положении». Резервы оказались израсходованы, войска понесли потери. Командование не знало, куда дальше двигаться. Ставка, наконец, разразилась директивой, предписывающей Брусилову наступать от Луцка на Рава-Русскую, чем и определила Ковельское направление второстепенным, и потому резервы для 8-й армии направлялись на ее левый, а не на правый фланг. Какие могут быть претензии, если с продолжением наступления Брусилова переходил таки в атаку фронт Эверта. Вся печаль заключалась в том, что к этому времени противник очухался от наглости русских и потянул на Русский фронт резервы. С Французского фронта сняли 24 дивизии, австрийцы спешно начали переброску войск из Италии. Очень быстро было собрано 5 германский дивизий с лучшими австрийскими войсками объединенных в группу Линзингена. С необычной быстротой на Волыне появился 10-й германский корпус генерала Лютвица и группа фон дер Марвица. Особую группу возглавил брат германского главнокомандующего генерал Фалькенгайн-2-й. Так что, прежде чем начать наступление Брусилову пришлось отражать тяжелейший контрудар германо-австрийских войск, и до 30 июня фронт держал контрудары. «Самый напряженный характер бои приняли на стыке 8-й и 11-й армий, где 8-й левофланговый корпус армии Каледина и 45-й правофланговый корпус армии Сахарова с трудом сдерживали бешено рвущуюся вперед группу генерала Фалькенгайна. Генерал Каледин пал духом. Ему мерещилась катастрофа, он видел себя опрокинутым, отрезанным от тыла. Генералу Брусилову все время приходилось его подбадривать».
В то время как войска правого фланга фронта отражали контрудар противника на левом фланге продолжалось движение вперед. 11-я армия генерал Сахарова ударила в стык между армиями Пухалло и Бем- Ермолли овладела Почаевым, Почаевской Лаврой и победой под Берестечком оттеснила австрийцев за линию границы. «Удар наносила 101-я пехотная дивизия генерала Гильчевского. 401-й пехотный Камышенский полк под ураганным огнем бросился в Пляшевку и перешел ее по горло в воде. 6-я его рота, попав на глубокое место, вся утонула. Командир полка ветеран Шипки полковник Татаров был сражен пулей в сердце, успев крикнуть: «Умираю! Камышинцы вперед!» Бешеным ударом Камышинский полк опрокинул три полка неприятеля, взял на штуках Берестечко и захватил в плен 75 офицеров, 3164 нижних чина, 3 орудия и 8 пулеметов. 17-й корпус в Почаевских боях захватил 6000 пленных и 4 орудия. Всего в сражении под Берестечком нами захвачено до 12000 пленных и 11 орудий». И, наконец, 9-я армия, развивая блестящий успех у Дуброноуца, добивая войска Пфланцера, заняла Черновицы и вышла на реку Прут.
Вот о чем нельзя забывать, но Ставка более обрадовалась остановке германо-австрийского контрнаступления. Началось-таки совместное наступление Брусилова и Эверта. Брусилов, несмотря на скудные, растерянные в боях средства и резервы, силами 8-й и 3-й армий все-таки шел вперед на Ковель, поддерживая Эверта. Он вывел войска правого фланга фронта на реку Стоход от Любешева до железной дороги Ковель -Луцк, но овладеть Стоходом на плечах отступающего противника не смог, хотя местами некоторые части форсировали реку и зацепились за ее левый берег. По словам Людендорфа, это был « один из самых серьезных кризисов на Восточном фронте». А по нашим реляциям героизм войск необыкновенный: « При Волчецке 16-й уланский Новоархангельский полк взял 13орудий. Всего в сражении 22 - 26 июня на Стоходе войсками 3-й и 8-й армий захвачены 671 офицер, 21145 нижних чинов, 55 орудий, 16 минометов и 93 пулемета. Из этого числа до 12000 пленных и 8 орудий захватил 1-й Туркестанский корпус, где 7-й и 8-й Туркестанские стрелковые полки вброд под убийственным огнем по грудь в воде форсировали семь болотистых рукавов Стохода. В 30-м корпусе геройский подвиг совершил полковник Канцеров, первый во главе своего 283-го пехотного Пвлоградского полка перебежавший на левый берег Стохода по пылавшему мосту. Это дело было отмечено Ставкой. Урон австро-германцев превысил 40000 человек. Корпус Фата, особенно пострадавший, лишился 18400 человек из 34400. Помимо новоархангельских улан, взявших 13 орудий(и уступивших из них 7 397-му Запорожскому полку), черниговские гусары взяли 3 тяжелых орудия. Одновременно Забайкальская казачья дивизия лихо атаковала вечером 23 июня Маневичи. Ее трофеями был командир полка, 26 офицеров, 1399 нижних чинов, 2 орудия (взяты 1-м Верхнеудинским полком), 2 бомбомета, 9 пулеметов».
Долгожданное наступление Западного фронта принесло одни разочарования и острую критику со стороны участников событий, комментаторов, историков. Наступление фронта началось ранним утром 3 июля, на сутки раньше Юго-Западного фронта атакой 4-й армии на барановичском направлении. Остальные армии фронта предпринимали демонстративные действия. В первый день войска 4-й армии овладели первой и второй линиями окопов. Однако уже к вечеру немцы пулеметным огнем остановили атакующих, и восстановили положение. Бои шли еще 10 суток, и мы не продвинулись ни на шаг, а ведь Эверт уже в ходе наступления проводил три артиллерийские подготовки. Вторая - 4 июля, третья - 7 июля. Фактически получилось три наступательных удара, и все безрезультатно. Вам это ничего не напоминает? Конечно, ситуация один в один напоминает как раз идущую операцию союзников на Сомме. Эверт во многом справедливо подвергся критики, но он наступал на не менее сильную, чем во Франции, германскую оборону, с силами и возможностями просто несопоставимыми с англо-французскими. Так что его наступление изначально было обречено на провал. Правда, воевали под его началом русские богатыри, а они при должном руководстве могли сотворить чудо. Вот пример тому: «Самый трудный участок неприятельской позиции выпал на долю 42-й пехотной дивизии, потерявшей всех четырех командиров полков. Командир 166-го пехотного Ровненского полка полковник Сыртланов, со знаменем в руке, впереди всех первым вскочил на бруствер неприятельского окопа, где пал смертью героя. Чтобы видеть, в каких условиях велся скробовский штурм, достаточно указать, что 3-му батальону Миргородского полка полковника Савищева пришлось преодолеть 50 рядов наэлектризованной проволоки».
Такое же разочарование почему-то испытывают многие комментаторы Брусиловского прорыва, оценивая третий, заключительный период операции. Он, прежде всего, характеризуется переносом с середины июля по указанию Ставки главных усилий на Юго-Западный фронт. Директивой Ставки от 9 июля Западный фронт получил задачу удерживать перед собой силы противника. Переходил в наступление с Рижского плацдарма Северный фронт, благо, что его нерешительного главкома Куропаткина отправили-таки в любимый Туркестан. Но пришедший ему на смену Рузский тоже очень-то рвался вперед, и задача небольшого отвлекающего удара его вполне устраивала. На Юго-Западный фронт направлялась Гвардия - стратегический резерв Ставки, два армейских и один кавалерийский корпус с Западного фронта. В середине июля из этих войск и двух корпусов 8-й армии была образована Особая армия под командованием генерала Безобразова, которая расположилась между 3-й и 8-й армиями. Фронт должен был концентрическими ударами 3-й и Особой армий прорваться-таки к Ковелю. 8-я армия должна была овладеть Владимир-Волынским, 11-я наступать на Броды, Львов, 7-я и 9-я выходить к Карпатам.
Наступление началось 28 июля по всему фронту. Больше всего внимания привлекла серия сражений на все том же Стоходе. Сражений неудачных. Как их только не называли - «Трагедия на Стоходе», «Избиение Гвардии», «Ковельская бойня». Каких только «собак не навешивали» на командира Гвардейского корпуса генерала от кавалерии В.М. Безобразова, обвиняя его в безволии, полной профессиональной непригодности. Он, конечно, не был Брусиловым или Лечицким, но полностью соответствовал основной массе русских фронтовых военачальников. Гвардия у него уступала своим предшественникам 1914 года, но это по-прежнему были лучшие войска императорской армии. Дело не Безобразове, не в лощеных гвардейских офицерах, не в качестве подготовки войск. Приведу лишь один пример: « Почин в этом славном деле принадлежит лейб-гвардии Кексгольскому полку барона Штакельберга, первым прорвавшему фронт врага и взявшим 12 орудий. Развившие этот успех литовцы захватили 13 орудий и штаб 19-й германской дивизии. Леб-гвардии 2-й стрелковый Царскосельский полк взял 12 орудий, 4-й Императорской Фамилии - 13, а 3-й взял пушку, двух германских генералов и одного поднял на штыки. Всего группой Безобразова в этот день взято 2 генерала, 400 офицеров, 20000 нижних чинов, 56 орудий и огромная добыча». Успешно наступать по болотистому дефиле стоходских позиций было просто невозможно теми силами, которые остались у русского командования после почти двухмесячных, затяжных боев летней кампании. Вынужден повторяться, но еще раз напомню. Мы имели перед собой супер укрепленные германские позиции, насыщенные войсками, которые командующий всей германской группировкой Восточного фронта Гинденбург снимал откуда только мог. Мы не имели достаточного количества тяжелой артиллерии и боеприпасов к ней. Мы не имели должных путей маневра войсками и подвоза боевых средств. Мы просто устали. Это наступление далеко не равнозначно битве на Сомме. Как тут не согласиться с участником тех сражений военным теоретиком и историком генералом императорской армии и красным командиром А. Зайончковским: «И если мы сравним то, что одновременно происходило на западе Европы и на востоке, где русские корпуса пускались у Риги, Барановичей и на Стоходе без помощи тяжелой артиллерии и при недостатке снарядов на вооруженных с ног до головы германцев, то неудачи русской армии примут иной колорит, который выделит качества русского бойца на высшую ступень по сравнению с западными союзниками».
И опять за «Трагедией на Стоходе» как-то забывают блестящие действия южного крыла Юго-Западного фронта, особенно 9-й армии генерала Лечицкого. Лечицкий успешно наступал на Галич-Станислав. В четырехдневном бою на фронте в50 км. четыре его корпуса овладели городом Коломыя и завершили разгром 7-й австро-венгерской армии между Днестром и Прутом. За 36 дней операции Лечицкий вышел на линию Долина - Ворохта у Днестра на15 км., по обеим берега Прута - на70 км. 9-я армия стала серьезно угрожать Венгрии и нефтяным скважинам Галиции взяла в плен более 84000 австро-германцев, 84 орудия 272 пулемета, массу разнообразного имущества отвлекла на себя от главного русского удара 6 неприятельских дивизий и побудила Румынию «благосклоннее относиться к России». 11 августа Лечицкий взял Станислав и 13 августа закрепился на фронте аж в240 км. Против него находились теперь превосходящие силы. Это ли не блестящий успех? Приведу опять только один пример из летописи этих боев: « 1-я Заамурская пехотная дивизия атаковала 1-ю резервную германскую пехотную дивизию. Командир 3-го полка полковник Циглер повел свой полк на германскую проволоку верхом, по-скобелевски, под ураганным огнем. Участники атаки навсегда запомнили своего командира, старика, с развевавшимися бакенбардами, ехавшего впереди цепей и кричавшего: «помните, заамурцы, что георгиевские кресты висят на германских пушках, а не на пулеметах!» Увлеченные солдаты дорвались до бившей в упор батареи, и конный полк стремительно атаковал по лесной чаще тяжелую батарею и захватил 3 пушки». Весьма строго оценивающий наших полководцев историк А. Керсновский с восторгом отметил: «И превосходен был железный Лечицкий, давший нам Буковину, истребивший австрийцев и заставивший германского противника пожалеть о верденском пекле».
Общие атаки, предпринятые 31 августа 8, 11, 7, и 9-й армиями свидетельствовали о безрезультатности усилий, и Брусиловский прорыв закончился. Позволю себе подвести краткий итог лучшей и, к сожалению, последней, победоносной стратегической операции русской императорской армии.
Военно-политическое значение победы огромное. Во многом, благодаря ей, Антанта окончательно вырвала инициативу у противника, и заставила его перейти к обороне. Боеспособность австро-венгерских войск была окончательно подорвана, и до конца войны снята угроза их наступления. Гинденбург с сожалением записал: « Дунайская монархия не выдержит больше военных и политических неудач. Слишком велико было разочарование. Отступление после многообещающего наступления на Италию, быстрое крушение сопротивляемости возбудили в массе австро-венгерского народа большой пессимизм и недоверие». Потери противника, составившие до 1,5 млн. человек более чем впечатляют. Только пленными было взято 8924 офицера и 408 тыс. нижних чинов, захвачено 581 орудие, 1795 пулеметов, 484 бомбометов и минометов. К сожалению и наши потери внушительны - 497 тыс. убитых, раненых, пропавших без вести. И все-таки, это не огромные потери побежденного врага.
Наступление Юго-Западного фронта спасло от поражения Италию и значительно усилило силы союзников для дальнейшей борьбы под Верденом и на Сомме.
Войсками Юго-Западного фронта проведена первая успешная наступательная фронтовая операция в условиях позиционной войны Нанесение нескольких раздельных и одновременных ударов на широком фронте определили новую оперативную форму маневра, позволяющую взломать сильную оборону противника. Все это в последующем успешно применят союзники на Западном фронте.
Впервые в ведении операции осуществлялось теснейшее взаимодействие между артиллерией и пехотой. Была разработана и применена «артиллерийская атака», предусматривающая применение артиллерии сопровождения. Атакующая пехота сопровождалась не только огнем, но и движением вместе с ней артиллерийских групп, батарей.
60-тысячная масса кавалерии не сыграла особой роли в операции для превращения тактического успеха в оперативный, а вот авиация проявила себя самым лучшим образом. Она вела разведку, корректировку артиллерийского огня, бомбардировку противника.
Историки еще долго будут анализировать, обсуждать и оценивать, ход, нереализованные возможности и итог этого славного сражения. На мой взгляд, Брусилов со своими армиями сделал именно то, что мог сделать. Ни больше и не меньше. Другим Брусиловский прорыв мог стать, если бы изначально главный удар русских войск в летней кампании 1916 года готовился в полосе действий Юго-Западного фронта
Флот в летней кампании 1916 года продолжал играть вспомогательную роль. На Балтийском море военные действия носили ограниченный характер, ни одна из сторон решеительных действий не предпринимала. Русский флот продолжал укреплять минно-артиллерийские позиции Моонзундзском, Або-Аландском районах и в Рижском заливе. Активизировалась морская авиация. Все 40 самолетов вели разведку, наносили удары по кораблям и береговым объектам. В июне отряд кораблей Балтийского флота напал на германский конвой и потопил вспомогательный крейсер, 2 сторожевых корабля и 5 транспортов. О том, как действовал Черноморский флот при обеспечении успешного наступления русской Кавказской армии, мы уже говорили. К этому следует добавить успешную блокаду Босфора русскими подводными лодками и постановку там минных заграждений.
События лета 1916 года и лета 1943 года, действий Русской армии и Красной Армии вроде бы характерны своими победными итогами. Но даже перечисление победных операций лета 1943 года говорит о явном превосходстве Красной Армии. Здесь и операции советской авиации по завоеванию господства в воздухе. С 5 июля по 23 августа знаменитая битва на Курской дуге, включившая в себя серию оборонительных операций и наступательных по освобождению Орла, Белгорода, Харькова. Освобождение Донбасса. Все-таки сражение на Курской дуге по военно-политическим итогам более значимо, чем Брусиловский прорыв. Тот, по сути дела, мало чем изменил стратегическую обстановку на русском фронте. Победа же под Курском позволила Красной Армии окончательно перехватить стратегическую инициативу. С этого времени гитлеровские войска будут только отступать, и терпеть поражения до самой капитуляции в мае 1945 года. А ведь было еще освобождение Донбасса, и выход наших армий на Днепр. Летние победы 1943 значительно сильнее повлияли на ход и исход мировой войны, нежели наши победы на Кавказе и в Галиции летом 1916 года. Наши союзники по антигитлеровской коалиции вдруг поняли, что Советский Союз способен и без их активного участия добить гитлеровскую Германию, и поспешили начать боевые действия на европейском ТВД, в Италии. На повестку встал вопрос о скорейшей встрече глав СССР, США и Великобритании для выработки не только единого плана дальнейшего ведения войны, но и наметок по будущему послевоенному миру. Союзники уже не сомневались в своей победе. Сроки окончания войны - вот единственное оставшееся у них сомнение. Ничего подобного летом 1916 года даже не мыслилось в Петрограде, Париже или Лондоне.
Но главное отличие лета 1916 и 1943 годов лежало не в чисто военной, профессиональной сфере, а в морально-психологическом состоянии Российской Империи и Советского Союза, народа, правительства, вооруженных сил.
Советский Союз, бойцы фронта и тыла, обыватели начали ликовать от наших побед. Не случайны так вдохновлявшие это ликование появившиеся праздничные салюты, по случаю взятия и освобождения городов. Страна, ее народ, все как один уверенно, без всякого сомнения, шли к победе.
В 1916 году даже блестящие победы на Кавказе, даже Брусиловский прорыв не смогли вдохнуть в действующую армию и тыл, в солдата и обывателя неистребимую веру в победу над врагом. А о единении народа с правительством, армии с народом не приходилось и мечтать. Более того, продолжались направляемые какой-то невидимой силой искусственно создаваемые трудности во всех сферах жизнедеятельности воюющей страны. Как можно без негодования в душе и сердце читать выдержки из официального доклада военного министра Поливанова: «Чувствуется недостаток во всем. Топливо вздорожало в Петрограде на 300%6 в некоторых городах не было соли, сахара; мяса до сих пор мало в Петрограде; во многих местах мука и зерно продаются по чрезвычайно высоким ценам. В Сибири зерно так дешево, зато в Петрограде по ценам, возможным только во время голода.....С одной стороны, поезда с артиллерийскими парками на фронтах подолгу незагруженными, а с другой в Москве около полугода стоит в тупике 1000 вагонов, нагруженных артиллерийскими фабричными станками и пр., что как раз нужно для промышленности».
Продолжалась разрушительная деятельность так называемых демократических политиков в Думе, ВПК, всевозможных организациях и движениях. Государь император, его окружение, правительство, вся государственная власть обличались на каждом шагу, каждую минуту, час, день. Шельмуется и действующая, только что одержавшая победу армия. Вот один из таких деятелей Родзянко во всеуслышание заявляет: « Русское высшее командование либо не имеет заранее подготовленных планов операций, либо если их имеет, то их не выполняет. Высшее командование не умеет или не может организовать крупную операцию... не умеет подготавливать наступление... не считается с потерями живой силы.... В армии проявляется вялое настроение, отсутствие инициативы, паралич храбрости и доблести. Если сейчас как можно скорее будут приняты меры, во-первых к улучшению высшего командного состава, к принятию какого-либо определенного плана, к изменению взглядов командного состава на солдата и к подъему духа армии справедливым возмездием тем, кто неумелым командованием губят плоды лучших подвигов, то время, пожалуй, не упущено». Этот думский болтун, протирающий штаны в мягком кресле за тысячу верст от фронта рассуждал о бойцах, их командирах, недвусмысленно предлагая себя в будущие спасители. И обыватель верил. Ладно бы обыватель. Этому верили и в Ставке, и в окопах, и в запасных полках. Кстати, наши заклятые друзья в лице главы британской миссии генерал Нокс оценивали русскую армию и русский тыл совсем по-другому: « Русская пехота устала, но меньше чем год назад (1915 г. С.К.)...почти всех видов вооружения, боеприпасов и снаряжения было больше чем когда-либо. Качество командования улучшалось с каждым днем... Нет никакого сомнения в том, что, если бы тыл не раздирался противоречиями русская армия увенчала бы себя новыми лаврами... и, вне сомнений, нанесла бы такой удар, который бы сделал возможным победу союзников к исходу этого года». Печальнее всего, что болтовня Родзянки и ему подобных ниспровергателей начала проникать в душу простого солдата. Нижние чины, «окопные крысы» не могли не заметить этого, и их все больше охватывали равнодушие и апатия. Воевать не знамо за что, проливать кровь, гибнуть тысячами становилось невмоготу. Это летом 1916 года герои Брусиловского прорыва запели:
Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду;
Как попал я в ту беду,
Во слезу горючую,
Войну неминучую.
Ты скажи, порастолкуй,
Чего война сладилась.
До русских наладилась.
Как наш русский-то народ
Все копал бы огород,
Да садил бы редьку крепку,
Да садил бы сладку репку,
По полям бы спела рожь,
А война нам невтерпеж...
Справедливости ради надо сказать, что после Брусиловского прорыва в действующей армии сформировалось стойкое ядро генералов, офицеров и нижних чинов, воодушевленных нашей победой, готовых воевать упорно и успешно до победного конца, веривших в победу. Жаль только, таких активных победителей становилось все меньше и меньше.
О героях Трапезонда и Брусиловского прорыва мы уже упоминали по фамильно. Тут и военачальники Юденич, Брусилов, Лечицкий. Деникин, Зайончковский. Тут и герои прорыва офицеры, рядовые. Я хочу добавить, что в Брусиловском прорыве получил боевое крещение наш будущий маршал победы А. М. Василевский, командовавший ротой в 409-м Новохоперском полку. Любопытно что уже в 1956 году ему в письме напомнил о тех боях бывший его подчиненный, а теперь учитель из финского горда Турку А. Эйхвальд: «Осенью текущего года исполниться 40 лет со времени боев на высотах под Кирли-Бабой. Помните ли Вы еще Вашего финляндского младшего офицера первой роты славного 409 Новохоперского полка, участвовавшего в них». Маршал помнил. А мы не будем забывать, что все это были герои, которых очень скоро революция, смута невольно сделает злейшими, смертельными врагами. Вот, где печаль и трагедия. А против «германца», «австрияка» и «турка» все они воевали достойно и со славой.
Брусиловский прорыв — наступательная операция войск Юго-Западного фронта (ЮЗФ) русской армии на территории современной Западной Украины в ходе Первой мировой войны. Подготовлена и осуществлена, начиная с 4 июня (22 мая по старому стилю) 1916 года , под руководством главнокомандующего армиями ЮЗФ генерала от кавалерии Алексея Брусилова. Единственное сражение войны, в названии которого в мировой военно-исторической литературе фигурирует имя конкретного полководца.
К концу 1915 года страны германского блока — Центральные державы (Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция) и противостоящий им союз Антанта (Англия, Франция, Россия и др.) оказались в позиционном тупике .
Обе стороны мобилизовали почти все доступные людские и материальные ресурсы. Их армии несли колоссальные потери, но не добились сколько-нибудь серьезных успехов. И на западном, и на восточном театре войны сложился сплошной фронт. Любое наступление с решительными целями неизбежно предполагало прорыв глубокоэшелонированной обороны противника.
В марте 1916 года страны Антанты на конференции в Шантильи (Франция) поставили цель согласованными ударами сокрушить Центральные державы в срок до конца года.
Ради ее достижения Ставка императора Николая II в Могилеве подготовила план летней кампании, исходивший из возможности наступать только к северу от Полесья (болота на границе Украины и Белоруссии). Главный удар в направлении Вильно (Вильнюс) должен был наносить Западный фронт (ЗФ) при поддержке Северного фронта (СФ). ЮЗФ, ослабленному неудачами 1915 года, поручалось сковывать противника обороной. Однако на военном совете в Могилеве в апреле Брусилов добился разрешения тоже наступать, но с частными задачами (от Ровно на Луцк) и рассчитывая только на свои силы.
По плану, русская армия выступала 15 июня (2 июня по старому стилю), но в связи с усилившимся давлением на французов под Верденом и майским разгромом итальянцев в районе Трентино союзники просили Ставку начать раньше.
ЮЗФ объединял четыре армии: 8-ю (генерал от кавалерии Алексей Каледин), 11-ю (генерал от кавалерии Владимир Сахаров), 7-ю (генерал от инфантерии Дмитрий Щербачев) и 9-ю (генерал от инфантерии Платон Лечицкий). Всего — 40 пехотных (573 тысяч штыков) и 15 кавалерийских (60 тысяч сабель) дивизий, 1770 легких и 168 тяжелых орудий. Имелись два бронепоезда, бронеавтомобили и два бомбардировщика "Илья Муромец". Фронт занимал полосу шириной около 500 километров к югу от Полесья до румынской границы, тыловым рубежом служил Днепр.
Противостоящая группировка противника включала армейские группы германского генерал-полковника Александра фон Линзингена, австрийских генерал-полковников Эдуарда фон Бём-Эрмоли и Карла фон Плянцер-Балтина, а также австро-венгерскую Южную армию под командованием германского генерал-лейтенанта Феликса фон Ботмера. Всего — 39 пехотных (448 тысяч штыков) и 10 кавалерийских (30 тысяч сабель) дивизий, 1300 легких и 545 тяжелых орудий. В пехотных порядках имелось более 700 минометов и около сотни "новинок" — огнеметов. За предшествующие девять месяцев противник оборудовал две (местами — три) оборонительных полосы в трех-пяти километрах одна от другой. Каждая полоса состояла из двух-трех линий окопов и узлов сопротивления с бетонированными блиндажами и имела глубину до двух километров.
План Брусилова предусматривал главный удар силами правофланговой 8-й армии на Луцк при одновременных вспомогательных ударах с самостоятельными целями в полосах всех остальных армий фронта. Этим достигалась оперативная маскировка главного удара, исключался маневр резервами противника и их сосредоточенное применение. На 11 участках прорыва был обеспечен значительный перевес в силах: по пехоте — до двух с половиной раз, по артиллерии — в полтора раза, причем по тяжелой — в два с половиной раза. Соблюдение мер маскировки обеспечило оперативную внезапность.
Артиллерийская подготовка на разных участках фронта продолжалась от шести до 45 часов. Пехота начинала атаку под прикрытием огня и двигалась волнами — по три-четыре цепи через каждые 150-200 шагов. Первая волна, не задерживаясь на первой линии окопов противника, сразу атаковала вторую. Третью линию атаковали третья и четвертая волны, которые перекатывались через первые две (этот тактический прием получил название "атака перекатами" и был впоследствии использован союзниками).
Войска 8-й армии на третий день наступления заняли Луцк и продвинулись на глубину до 75 километров, но в дальнейшем натолкнулись на упорное сопротивление противника. Части 11-й и 7-й армий прорвали фронт, но из-за отсутствия резервов не смогли развить успех.
Однако Ставка оказалась неспособна организовать взаимодействие фронтов. Наступление ЗФ (генерал от инфантерии Алексей Эверт), намечавшееся на начало июня, началось с опозданием на месяц, велось нерешительно и окончилось полной неудачей. Обстановка требовала переноса главного удара в полосу ЮЗФ, но решение об этом было принято лишь 9 июля (26 июня по старому стилю), когда противник уже подтянул крупные резервы с западного театра. Два наступления на Ковель в июле (силами 8-й и 3-й армий ЗФ и стратегического резерва Ставки) вылились в затяжные кровопролитные бои на реке Стоход. В то же время 11-я армия заняла Броды, а 9-я армия очистила от противника Буковину и Южную Галицию. К августу фронт стабилизировался на линии река Стоход-Золочев-Галич-Станислав.
Фронтовой прорыв Брусилова сыграл большую роль в общем ходе войны, хотя оперативные успехи не привели к решающим стратегическим результатам. За 70 дней русского наступления австро-германские войска потеряли до полутора миллионов человек убитыми, ранеными и пленными. Потери русских армий составили около полумиллиона.
Силы Австро-Венгрии были серьезно подорваны, Германия была вынуждена перебросить из Франции, Италии и Греции более 30 дивизий, что облегчило положение французов у Вердена и спасло от разгрома итальянскую армию. Румыния решила перейти на сторону Антанты. Наряду с битвой на Сомме операция ЮЗФ положила начало перелому в войне. С точки зрения военного искусства наступление ознаменовало появление новой формы прорыва фронта (одновременно на нескольких участках), выдвинутой Брусиловым. Союзники использовали его опыт, особенно в кампании 1918 года на западном театре.
За успешное руководство войсками летом 1916 года Брусилову было пожаловано золотое Георгиевское оружие с бриллиантами.
В мае-июне 1917 года Алексей Брусилов исполнял обязанности главнокомандующего русскими армиями, был военным советником при Временном правительстве, а в дальнейшем добровольно вступил в Красную армию и был назначен председателем Военно-исторической комиссии по исследованию и использованию опыта Первой мировой войны, с 1922 года — главный кавалерийский инспектор РККА. Скончался в 1926 году, похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
В декабре 2014 года у здания министерства обороны РФ на Фрунзенской набережной в Москве были открыты скульптурные композиции , посвященные Первой мировой и Великой Отечественной войнам. (Автор — скульптор Студии военных художников им М. Б. Грекова Михаил Переяславец). Композиция, посвященная Первой мировой войне, изображает крупнейшие наступательные операции русской армии — Брусиловский прорыв, осаду Перемышля и штурм крепости Эрзурум.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
