Любовница и советчица. Как маркиза де Помпадур покорила короля и Францию

Легенда 18 века. Жанна Антуанетта Пуассон

родилась в 1721 году. Париж. Франция.

Francois Boucher. The Marquise de Pompadour,1755.
Когда девочке исполнилось 9 лет, мать решила отвести ее к одной из самых знаменитых гадалок того времени - госпоже Лебон. Гадалка внимательно посмотрела на хрупкую, некрасивую девочку и произнесла пророчество: "Эта малютка в один прекрасный день станет фавориткой короля!"


Итак, Жанне Антуанетте 19 лет, она не красива, не богата, не отличается крепким здоровьем. Каковы ее шансы составить приличную партию? Как ни странно, но жених для Жанны нашелся достаточно быстро - некий Шарль де Этиоль, племянник Нормана де Турнэма. Шарль, конечно, не сказочный принц, но он из хорошей семьи, к тому же богат. Другая бы руками и ногами ухватилась за такое предложение, другая, но не Жанна Антуанетта. Она тянет и тянет с окончательным ответом. Причина? Предсказание, сделанное мадам Лебон 10 лет назад. Какой Шарль, если в перспективе может быть король?


Ф. Буше. Маркиза де Помпадур.
Чтобы стать любовницей короля нужно для начала, чтобы король тебя увидел. Юная Жанна начинает регулярно ездить в Сенарский лес, где имел обыкновение охотиться король. Первый раз король проехал мимо, второй раз остановился и внимательно посмотрел на мадемуазель Пуассон... После чего к ее матери пришел человек, передавший "просьбу" маркизы де Шатору (тогдашней фаворитки Людовика) "избавить короля от назойливого внимания мадемуазель Пуассон".


Francois Boucher. Marquise de Pompadour 1750.
Это был крах ее надежд. Жанна выходит замуж за Шарля де Этиоля, но короля из списков не вычеркивает. Ведь гадалка не сказала, что она будет королевой, она будет фавориткой, значит, нужно быть как можно ближе к двору.


Натье Жан-Марк. Портрет Людовика XV.
В 1744 году неожиданно умирает маркиза де Шатору. Двор начинает лихорадить, сколачиваются "партии" в поддержку той или иной кандидатуры на роль фаворитки.

В марте 1745 года на балу внимание короля привлекает молодая дама в костюме Дианы-Охотницы. Прелестная маска интригует его и... скрывается в толпе, предварительно уронив надушенный платочек. Король, будучи галантным кавалером, поднимает платок, но, не имея возможности отдать его даме лично, бросает его через толпу. Конкурентки в трауре - платок брошен...


Madame de Pompadour. Jean-Marc Nattier 1748.
Пару слов о характере мужчины, за которого велась столь упорная борьба: Людовик XV стал королем в пятилетнем возрасте. К моменту знакомства с Жанной де Этиоль 35-летний Людовик перепробовал все возможные наслаждения и потому... дико скучал. Жанна Ануанетта интуитивно угадала, чем зацепить пресыщенного короля.


О, женщины, просиживающие вечерами в ожидании телефонного звонка от "единственного и неповторимого", берите пример с маркизы де Помпадур: если обстоятельства к вам не благоволят, сами создайте благоприятные обстоятельства.
Что стоило Жанне получить место рядом с королевской ложей - история умалчивает. Но сколько бы она за это ни заплатила, дивиденды были получены почти мгновенно - король пригласил ее на ужин... В этот вечер Жанна допустила единственную ошибку, которая, впрочем, могла оказаться фатальной. В этот вечер она отдалась королю.


Bonnet Louis Marin.
На следующий день Людовик, привыкший к определенной манере поведения "осчастливленных" им дам, приготовил несколько любезных фраз, чтобы раз и навсегда отбить охоту у претендентки. Наивный, он еще не знал, с кем связался.


Madame de Pompadour as Diana. Jean-Marc Nattier 1752.
Предусмотрительная Жанна подкупила одного из доверенных лиц короля. "Лицо" сообщило мадам, что король считает ее "не совсем бескорыстной", к тому же наследный принц, видевший Жанну в театре, нашел ее "несколько вульгарной".

Шли дни, а Диана-охотница так и не появлялась. Людовика стали посещать нормальные мужские сомнения - может быть, он не понравился ей в постели?


М. К. де Латур. Madame de Pompadour.
Наверное, родись Жанна Пуассон в другое время, она стала бы великой актрисой. Следующая встреча короля и будущей фаворитки проходила в традициях крепкой мелодрамы. Жанна тайно (с помощью подкупленных лиц) пробралась во дворец и пала к ногам короля. Заламывая руки, она поведала Его Величеству о безумной страсти, которую она давно к нему питает, о той опасности, которая подстерегает ее в лице ревнивца-мужа (посмотрел бы Людовик на чахлого Шарля де Этиоля в роли ревнивого Отелло). А дальше — «пускай погибну я...»

Это был гениальный ход - при таком раскладе скуки как не бывало. Король пообещал Жанне, что после возвращения из Фландрии, произведет ее в официальные фаворитки.


Ф. Буше 1759 г. Маркиза де Помпадур.
14 сентября 1745 года Людовик официально представил двору свою новую подругу. Двор принял ее в штыки: она была не знатного рода, поэтому получила прозвище Гризетка (этим приближенные короля явно давали понять Жанне, что не видят разницы между ней и уличными девками). Чтобы положить конец кривотолкам, король присваивает своей фаворитке титул маркиза де Помпадур.


Madame Pompadour in blue.
Как ни странно, но лучше всех к новой фаворитке отнеслась... супруга короля, урожденная Мария Лещинская. Очень набожная, очень правильная и совершенно равнодушная к сексуальным утехам королева (не удивительно - за первые 12 лет брака она родила королю 10 детей) почувствовала в Жанне родственную душу. Она не ошибалась - интимная сторона труднее всего давалась Жанне. Какие только афродизиаки она не перепробовала, чтобы соответствовать аппетитам своего любовника.


О том, что у новой фаворитки "проблемы с темпераментом" очень скоро стало известно всем. Естественно, многие дамы сочли это знаком свыше и попытались оттеснить маркизу от царственного ложа. Но, "даже самая красивая девушка не может дать больше того, что имеет". А в арсенале маркизы был тысяча и один способ удержать короля - достаточно было развеселить его.


Louis XV. Maurice Quentin de La Tour (1704-1788)
Она начинает покровительствовать талантливым людям, в ее гостиной король знакомится с выдающимися умами того времени. Изысканные беседы, прекрасное общество... Его Величеству не бывает скучно. Маркиза была женщиной весьма циничной, во всех сборниках афоризмов содержится ее знаменитое: "После нас? Хоть потоп".


Alexander Roslin. Portrait of Madame Pompadour.
Но этим не ограничивается ее «вклад» в культурное наследие человечества... Бриллианты, огранка которых называется "маркиз" (овальные камни), своей формой напоминают рот фаворитки. Шампанское разливается либо в узкие бокалы-тюльпаны, либо в конусообразные бокалы, появившиеся в эпоху правления Людовика XV - именно такой формы была грудь мадам де Помпадур. Маленькая сумочка ридикюль из мягкой кожа - тоже ее изобретение. Она ввела в моду высокие каблуки и высокие прически, потому что была маленького роста.


Буше Ф. Портрет маркизы де Помпадур.
В 1751 году свет увидел первый том французской Энциклопедии, или «Толкового словаря наук, искусства и ремесел», открывавший новую эпоху в познании и истолковании природы и общества. Автор идеи и главный редактор Энциклопедии — Дени Дидро. Другому представителю славной плеяды деятелей французского Просвещения — Жану Лерону д’Аламберу, она помогала материально, а незадолго до своей кончины успела выхлопотать ему пожизненную пенсию. Среди подопечных мадам Помпадур, по некоторым свидетельствам современников, был и знаменитый создатель памятника Петру I в Петербурге — скульптор Фальконе.


M. V. de Parédès Mozart by Madame de Pompadour , "Monde illustré" 1857.
Знаменитый вольнодумец Жан-Жак Руссо, хоть и обижался на маркизу за то, что она не представила его королю, все равно был благодарен ей за помощь в постановке на сцене его «Сибирского прорицателя», где маркиза с большим успехом выступила в мужской роли Коллена. Именно при содействии маркизы Помпадур Вольтер обрел славу и достойное место академика и главного историка Франции, получив к тому же звание придворного камергера.


Francois Boucher. Madame de Pompadour.
Именно с подачи маркизы в Париже создается Военная школа для сыновей ветеранов войны и обедневших дворян. Когда заканчиваются отпущенные на строительство деньги, маркиза вносит недостающую сумму. В октябре 1781 года в школу прибудет для обучения студент Наполеон Бонапарт.


Francois Boucher. Предположительный портрет Жанны Пуассон.
В 1756 году в имении Севр маркиза закладывает завод по производству фарфора. Она принимала активное участие в работе над созданием севрского фарфора. Редкий розовый цвет, полученный в результате многочисленных экспериментов, назван в ее честь - Rose Pompadour. В Версале маркиза устроила большую выставку первой партии продукции, сама распродавала ее, заявляя во всеуслышание: «Если тот, у кого есть деньги, не покупает этот фарфор, он плохой гражданин своей страны».


Строительство было второй, после театра, страстью маркизы. Последним ее приобретением стал замок Менар, которым в его переоборудованном варианте ей так и не удалось попользоваться. Принцип изящной простоты и максимальной приближенности к живому миру природы был положен маркизой и в планировку парков. Она не любила больших разрегулированных пространств и излишней помпезности. Заросли жасмина, целые опушки нарциссов, фиалок, гвоздик, островки с беседками в сердцевине неглубоких озер, кусты роз излюбленного маркизой «оттенка утренней зари» — вот ее предпочтения в ландшафтном творчестве.


Самая удачливая любовница Франции вызывала ревность не только у сотен других претенденток на место в королевской спальне. Признанные мастера кулинарии тайно завидовали вторгшейся на их территорию «маркизе-кормилице». Другие восхищались ею. Тому свидетельство - десятки кулинарных шедевров, посвященных Помпадур. Тут и легендарные отбивные из ягненка, и фазаньи крокеты, и турнедо из молодого барашка под соусом Perigue, и заливное из рубленной гусиной печенки, и заливное из языков и грибов с трюфелями под соусом мадера, и абрикосовый десерт, и маленькие пирожные-птифуры…


К 1751 году маркиза поняла, что не сможет долго удерживать внимание короля - рано или поздно он обратит свой взор на более молодых женщин - мадам де Помпадур берет это дело в свои руки. Маркиза де Помпадур была только 5 лет любовницей короля, а еще 15 — другом и ближайшим советником по многим вопросам, порой и государственной важности.


Francois Boucher.
Холодный рассудок маркизы и ее железная воля подсказали ей выход из положения. В тишине двух ничем не примечательных парижских улиц она сняла дом в пять комнат, скрытый густой кроной деревьев. Этот дом, получивший название «Олений парк», стал местом свидания короля с дамами, приглашенными... маркизой.


Jean-Marc Nattier. Marquise de Pompadour (1722-1764).
Король появлялся здесь инкогнито, девушки принимали его за некоего важного господина. После того как мимолетная страсть короля к очередной красотке улетучивалась и оставалась без последствий, девушку, снабдив при этом приданным, выдавали замуж. Если же дело кончалось появлением ребенка, то после его рождения младенец вместе с матерью получал весьма значительную ренту. Многочисленные любовницы отбираются под личным руководством маркизы. Но ни одна из них не задерживается дольше, чем на год. Маркиза же продолжала оставаться официальной фавориткой Его Величества.


Маркиза же познакомит Людовика с Луизон Морфи. Связь продлится два года, но однажды, решив, что теперь она может все, Луизон спросит Его Величество: "Как там поживает старая кокетка?" Через три дня Луизон вместе с дочерью, которую она родила от Людовика, навсегда покидает знаменитый домик в Оленьем парке. К 1760 году суммы, отпускаемые королевской казной на содержание маркизы, уменьшились в 8 раз. Весной 1764 года маркиза де Помпадур серьезно заболела. Она продавала драгоценности и играла в карты — обычно ей везло. Но лечение требовало огромных денег, и их пришлось взять в долг. Уже будучи тяжелобольной, она даже обзавелась любовником. Но что такое маркиз Шуазель по сравнению с королем!


Madame Pompadour as a Vestal by Fran. David M. Stewart 1763.
По-прежнему всюду сопровождавшая Людовика маркиза в одной из поездок неожиданно потеряла сознание. Вскоре все поняли, что конец близок. И хотя право умирать в Версале имели только королевские особы, Людовик приказал перенести ее в дворцовые апартаменты.


Madame de Pompadour. DROUAIS Franзois-Hubert 1763-64.
15 апреля 1764 года королевский хронист записал: «Маркиза де Помпадур, придворная дама королевы, умерла около 7 часов вечера в личных покоях короля в возрасте 43 лет». Когда похоронная процессия повернула по направлению к Парижу, Людовик, стоя на балконе дворца под проливным дождем, сказал: «Какую отвратительную погоду вы выбрали для последней прогулки, мадам!» За этой, казалось бы, совсем неуместной шуткой скрывалась истинная печаль.
Маркиза де Помпадур была похоронена рядом с матерью и дочерью в усыпальнице монастыря капуцинов. Теперь на месте ее захоронения находится улица де ла Пэ, проходящая по территории снесенного в начале XIX века монастыря.


Paris Rue de la Paix.
Она раскрыла секрет, над которым ломают голову все женщины мира - как удержать около себя мужчину в течение 20 лет, если он даже не муж, и у вас давно нет интимных отношений.

Эпоха Барокко... Величественная фигура женщины с гордым взглядом темных глаз, окутанная правильными складками тяжелого шелка.

Она родилась в родовом замке, росла, дыша ароматом монастырского ладана, жила в строгих залах и садах Людовика XIV и умирала в монастырских покоях Сен-Сира.

А на смену ей, из сверкающей пены жизни, вынырнула другая фигура. Кокетливая, изящная, в напудренном парике на маленькой головке, в мушках. Для нее нет закона, кроме ее каприза.

Где-то работал и страдал народ, где-то решались мировые вопросы и готовилась будущая катастрофа Франции.

Шелковые занавеси плотно закрывали дверь в изящный будуар. И здесь, среди ароматов и пудры, царил всегда смеющийся, всегда капризный бог наслаждений - Рококо.

И царицей этого царства была маркиза Помпадур.

Век прекрасного... И все прекрасное в искусстве, литературе, ремесле носит на себе печать маркизы Помпадур.

29 декабря 1721 года у Франсуа Пуассон, шталмейстера двора герцога Орлеанского, родилась дочь. Дали ей имя Жанна-Антуанетта.

Франсуа Пуассон, замешанный в одно очень некрасивое дело по интендантству, был приговорен к повешению и спасся только бегством в Германию.

Маленькая Жанна осталась на руках матери, женщины очень красивой и умной, но по-видимому, нравов нестрогих.

Есть сильное основание предполагать, что настоящим отцом Жанны был не Франсуа Пуассон, а генерал Ленор-ман-де-Турнехем. Во всяком случае в судьбе Жанны он принимал очень живое участие.

Прежде всего он озаботился дать ей прекрасное воспитание и образование, а потом решил выдать ее замуж за своего племянника.

И вот 9 марта 1741 года, а Париже, в церкви св. Евти-хия, пятнадцатилетняя Жанна Пуассон повенчалась с Карлом Ленорман д Этиоль. Маленького роста некрасивый жених, стройная, с интересным бледным лицом, невеста.

К свадьбе генерал подарил своему племяннику половину своих поместий, остальное обещал оставить после своей смерти.

Молодой д"Этиоль женился по любви, мадемуазель Пуассон выходила замуж по расчету.

На свой брак она смотрела, как на неизбежный этап своей жизни. Когда ей было девять лет, одна гадалка предсказала ей, что она будет фавориткой короля.

М-ль Пуассон твердо верила этому предсказанию и всей своей жизнью готовилась к нему.

Выйдя замуж, Жанна, несмотря на свой юный возраст, сумела собрать вокруг себя интересных людей. В замке Этиоль, где она поселилась, у нее бывало много писателей, художников, ученых - среди них были такие крупные имена, как аббат Берни, Вольтер, Фонтенель.

Через них она познакомилась с искусством, литературой, политикой.

Нельзя сказать, чтобы она была красива, но она была очаровательна. Очень бледное, бесконечно подвижное лицо, прекрасные глаза, цвет которых нельзя было определить,- иногда они казались черными, иногда синими, чарующая улыбка, великолепные светлые волосы, прекрасные руки, стройная, среднего роста фигура.

Свою внешность она очень хорошо знала и умела ею пользоваться.

У нее была прелестная дочь Александра, которую она нежно любила.

С очаровательной улыбкой, обмахиваясь веером, на котором была нарисована Габриель д"Эстрэ, а у ног ее Генрих IV, она говорила своим многочисленным поклонникам: «Только с королем я могла бы изменить моему мужу».

Самые злые языки в то время не могли сказать о ней ничего дурного,- жизнь ее была безупречна.

Однако ее можно было часто встретить близ Этиоля, в лесах Сенара, где происходили королевские охоты.

Она в голубой с розовым амазонке, с соколом в руке, как средневековая дама... Или она - в голубом фаэтоне, вся в розовом. Ее заметили, о ней заговорили, называли нимфой лесов Сенара.

Король невольно обратил внимание на одетую в цвета утренней зари амазонку. Любопытный взгляд короля встречается со взглядом неверных глаз мадам Этиоль.

Около Людовика XV была в то время мадам Шатору. Появление на его горизонте юной амазонки ей не понравилось. Мадам Этиоль это дали понять.

Она перестала появляться на королевской охоте, но целью ее жизни был по-прежнему король.

В 1745 году городом Парижем был устроен большой маскарад в честь помолвки дофина. Мадам Этиоль знала, что на нем будет король. Графиня Шатору незадолго до того внезапно умерла, и теперь король был свободен.

На балу к Людовику XV подошла изящная маска в костюме Дианы-Охотницы. Король заинтересовался ее остроумным разговором, но маска скрылась, успев, однако, уронить надушенный тонкими духами носовой платок.

Через несколько дней, в Версале, на спектакле Итальянской комедии, ложа мадам Этиоль была очень близка к королевской. Спустя еще некоторое время король ужинал с мадам Этиоль наедине.

После этого ужина Людовик точно испугался своего нового увлечения и много дней не вспоминал о мадам Этиоль. Тщетно старался его камердинер Бинэ, дальний родственник мадам Этиоль, напомнить ему о ней.

Наконец, король все-таки заговорил о ней с Бинэ. Он сознался, что она ему очень понравилась, но показалась более честолюбивой и властной, чем любящей. Бинэ уверял его, конечно, что мадам Этиоль безумно влюблена в него и теперь, изменив с ним обожающему ее мужу, она думает только о смерти.

Король пожелал видеть мадам Этиоль еще раз.

Теперь она была более осторожна. Глубоко затаив свое честолюбие и властность, она была перед королем только бесконечно любящей женщиной. В ответ на свою нежность она почувствовала, что теперь она сильна, но ей было важно не покидать Версаля. И вот, еще в объятиях короля, мадам Этиоль стала приходить в отчаяние от того, что ее ожидает дома, она уверяла короля, что безумно боится мужа, что он ревновал ее и раньше, но теперь гнев его будет ужасен. Король поверил ее страху и слезам и предложил ей укрыться временно от гнева мужа в дальних покоях Версальского дворца.

По совести говоря, муж мадам Этиоль был более жалок, чем страшен. Он искренно любил свою жену, и, когда его дядя, генерал Ленорман сообщил ему, что она его покинула, то он лишился чувств, а придя в себя, пытался много раз лишить себя жизни. Изгнанный королем из Парижа, он долго и серьезно болел в Авиньоне.

Когда Людовик XV уезжал к своим войскам во Фландрию, мадам Этиоль не поехала с ним. Она поселилась в Этиоле и жила там очень замкнуто, занятая почти исключительно перепиской с королем. Тем временем для нее в Версале отделывали комнаты, которые раньше занимала покойная мадам Шатору. Мадам Этиоль знала, что с приездом короля она будет объявлена официальной фавориткой. Одно из последних писем короля было адресовано ей уже не как мадам Этиоль, но как маркизе Помпадур,- в письме были документы на этот титул.

Через несколько дней по возвращении короля из Фландрии новая маркиза была предоставлена ко двору.

Она сильно волновалась, но со своей задачей справилась умно и тактично. Только один момент растерялась она,- это было у королевы.

Королева Мария Лещинская давно перестала ревновать короля, и маркиза Помпадур была для нее лишь новым именем, а не новым огорчением. И теперь, когда маркиза готовилась услышать от королевы заготовленную заранее готовую банальную фразу о своем туалете, Мария Лещинская вдруг ласково спросила ее об одной знакомой даме. Маркиза растерялась, и у нее вырвалось неловкое, но искреннее восклицание:

«Самое мое горячее желание - понравиться Вашему Величеству».

Смущение маркизы быстро прошло, а за ласковые слова она надолго сохранила благодарность к королеве.

Отличительной чертой XVIII века во Франции, века смеха и игры, была скука. Скука царила всюду. Она возникала внизу, где приводила к частым самоубийствам, увеличивалась со ступенями положения и богатства, и полным ее воплощением, казалось, был сам король Людовик XV. Скука была единственная любовница, которой он был верен всю жизнь, скука была тот злой гений, послушный которому Людовик говорил: «После нас хоть потоп».

Красивый, обаятельный, окруженный не только придворными, но и искренними друзьями, король скучал. И вот, вооруженная своим живым умом и вкусом, маркиза решила заставить короля не скучать. И вся тайна ее влияния на Людовика была в умении этого достигнуть. Для этого у нее был редкий дар ни в чем, начиная со внешности, никогда не быть однообразной. Всегда неожиданная, всегда умная и интересная по-новому, она быстро сумела всецело овладеть умом и душой ленивого, апатичного короля.

От ее зоркого гл^за не укрывается ни одно маленькое облачко на челе царственного возлюбленного. Она умеет согнать его своей лаской, своей веселостью. Сна играет на клавесине, поет, рассказывает новый анекдот.

С самой ранней юности маркиза любила искусства и занималась ими. Теперь, когда волей судьбы она приблизилась к французскому двору, вместе с нею приблизились искусства и литература.

Хотя лично Людовик XV был ко всему этому равнодушен, она сумела заинтересовать и его.

Два раза в неделю у нее в салоне собирались художники, писатели, философы,- Бушардон, Бушэ, Латур, Верна, архитектор Габриэль, Вольтер... Возникали интересные темы разговоров, горячие споры. Маркиза принимала в этом большое участие, невольно стал принимать в этом участие и король.

Во дворце Шуази, по мысли маркизы, возникает театр, под названием «Театр Малых Покоев», интимный, изысканный театр для сорока человек зрителей.

Строил этот театр Габриэль по личному плану маркизы, расписывал его внутри ее любимый художник Бушэ. Входным билетом была небольшая карточка, на которой была нарисована кокетливая Коломбина, около нее влюбленный Леандр, из-за занавески выглядывал обманутый Пьеро. Публику составляла почти всегда королеская семья во главе с Людовиком XV, родные и близкие маркизы. Сидя на простом стуле, король мог без утомительного для себя этикета смотреть представление.

Труппу составляли не профессиональные актеры, а придворные, добившиеся, как большой чести, играть здесь. Главные актеры были Мориц Саксонский, герцог Дюра, Ришелье, Д Эстрад, директором был герцог де-Лавальер. Руководила всем и первой актрисой была маркиза Помпадур

Еще у себя в Этиоле она устраивала спектакли и пока зала себя хорошей актрисой и приятной певицей. Теперь она могла развернуться и проявить всю тонкость и изящество женского кокетства, все очарование и нежность своего гибкого голоса. В самом деле, где, кроме театра, можно быть так разнообразно красивой, можно менять столько пленительных обликов! Нежная пастушка, страстная одалиска, гордая римлянка... Какой простор была сцена для тонкого вкуса маркизы. Не даром, после одного из спектаклей, Людовик сказал ей: «Вы - самая очаровательная женщина Франции».

Репертуар театра тоже составляла сама маркиза. На открытии шла комедия Мольера «Тартюф», дальше пьесы Вольтера, Руссо, Кребильона.

После спектакля король с самыми близкими, в числе не более четырнадцати лиц, обычно оставался на ужин. Приглашенные входили с ним вместе в салон, изысканно меблированный, на стенах которого была живопись Латура, Ватто, Бушэ. Сюжетом этой живописи были роскошные пиры, но в самом салоне не было и намека на ужин.

Когда король переступал порог, к нему приближались два пажа и спрашивали приказаний насчет начала. Едва король успевал сделать знак, что можно подавать, расступался пол и, как во дворце Армиды, снизу поднимался роскошно сервированный стол. Пажи быстро вносили кушанья и начинался ужин. Здесь не было пьянства и разгула. Елись легкие, вкусные блюда, пились тонкие вина, возникали веселые изящные разговоры, легкая пикантность которых никогда не переходила в непристойность.

Король не должен скучать,-- вот цель маркизы. Поэтому во время постов, когда запрещены разные увеселения, она устраивает во дворце духовные концерты, где поет и сама.

Когда она чувствует, что королю уже надоедают развлечения, она увлекает его в путешествия. Он посещает незнакомые для себя города своего королевства, принимает приветствия от своих подданных, никогда еще не видавших его раньше.

Влияние маркизы на Людовика не могло нравиться придворным. Она пришла не из их круга, а из буржуазии. Все в ней, начиная с ее манер и кончая ее языком, шокировало строгий этикет двора. Дофин и дочери короля были против нее, королева была безмолвна и не была ни за, ни против.

Но маркиза была честолюбива. Ее влияние на личность короля ее не удовлетворяло - она хотела влияния на всю политику Франции. И несмотря на протесты двора и на восстановленный против нее придворными кругами Париж, изливший всю злобу на нее в целом ряде песенок, называвшихся по ее девичьей фамилии «пуассонадами», маркиза твердо идет к своей цели.

Среди развлечений и путешествий она знакомится с делами королевства.

Насчет своих врагов маркиза никогда не заблуждалась и по достоинству оценивала их. В противовес им она употребляет все усилия, чтобы приобрести друзей. Но последнее ей плохо удавалось. Этому мешали два ее крупных недостатка - она была мстительна и злопамятна. Она никогда ничего не прощала, и ее близкие больше всего боялись ее, чем любили.

Относительно дофина ее месть была бессильна, но с другими своими врагами маркиза была беспошадна Она добивается отставки Орри, министра финансов, пользовавшегося большой популярностью. Изгнан из Парижа за насмешливые куплеты о ней любимец короля Мо-репа.

Почтительно, но твердо борется маркиза с королевской семьей, надменно с придворными, успешно с иезуитами, терпеливо с парламентом.

Власть маркизы с каждым днем становится сильней Она делается негласной правительницей Франции. Иностранные державы ищут ее расположения. Через~нее добивается императрица Мария-Терезия союза с Францией, благодаря которому возникает неудачная для Франции семилетняя война с Германией и Англией.

При дворе своем маркиза вводит строгий этикет. В ее приемном покое только одно кресло для нее, все приходящие должны стоять. Под предлогом частого нездоровья, она не вставала даже при принцах крови. В театре она сидела в королевской ложе, в капелле Версаля для нее было выстроено особое возвышение. Штат ее дома состоял из шестидесяти человек. Ее выездной лакей был из обедневшего, но старинного дворянского рода.

В своем величии маркизе хотелось как бы вычеркнуть свое скромное происхождение. Своего отца, господина Пуассон, маркиза превращает в пэра Франции, владельца поместья де-Мареньи, своего брата - в маркиза де-Ведриер, впоследствии маркиза де-Мареньи Она покупает у фамилии Креки их склеп в церкви Капуцинов на площади Вандом и переносит туда тело своей матери.

Но главный предмет ее забот и честолюбивых замыслов это -ее единственная и нежно любимая дочь Александра, похожая на мать характером и внешностью. Она воспитывалась в аристократическом монастыре д"Ассомпсьон, где ее называли, как детей королевской крови, по имени: Александра. Ей маркиза готовила блестящую будущность. Но судьба разбивает все ее мечты. Десяти лет от роду Александра неожиданно умерла. Подозревали яд, месть иезуитов, но вскрытие ничего не обнаружило.

Яд вообще маркиза предполагала всюду и много раз предостерегала против него короля. Сама она ничего не начинала есть первой. Правда, у нее был перед глазами пример - неожиданная смерть мадам Шатору, очень похожая на отравление. Даже близким своим маркиза не могла доверять. Ее родственница и лучшая подруга, мадам д"Эстрад оказалась шпионкой при ней и любовницей ее врага, министра иностранных дел Аржан-сона.

Среди блеска, на вершине своего могущества, маркиза была очень одинока. Много сил, и душевных и физических, ей нужно было затрачивать, чтобы держаться на достойной высоте. Захватив в свои руки власть над Францией, маркиза навсегда отреклась от спокойной жизни. И много раз дома, оставшись одна со своей камеристкой мадам Хосэ, она жаловалась на судьбу и на необходимость вести с окружающими людьми и событиями «вечную битву», как она называла свою жизнь.

В слабом и болезненном теле маркизы Помпадур жила безумная энергия. Казалось, ни одного часа своей жизни она не проводила в бездействии. Она вникала во все. Картинная выставка, по поводу которой она выслушивает мнение других и высказывает свое... Антиквары, у которых она часто покупает прекрасные вещи для своих дворцов,- мебель, саксонский фарфор, китайский фарфор... Беседы с архитекторами, художниками... Устроенная ею в Версале типография, где на ее глазах печатались «Rodo-gune» Корнеля и некоторые произведения Вольтера... Обсуждение с Клероном театральных туалетов... Работа ее личная над офортом, гравюрой или геммой... Некоторые из ее работ дошли до нас -- конечно, они слабей, чем произведения окружающих маркизу художников, но они все же очень интересны.

Маркиза вела огромную переписку ео многими замечательными людьми.

«Мне еще нужно написать около двадцати писем»--говорит она, прощаясь вечером со своим отцом.

Маркиза любила книги, и ее колоссальная библиотека служила ей не только для вида. Там были книги по истории, гражданскому праву, политической экономии, философии,- в них она черпала знания для той роли, какую она хотела занимать во Франции. И дейстительно, если маркиза не всегда была компетентна в каком-либо вопросе, она всегда знала достаточно, чтобы не казаться в нем невеждой... Кроме того, у нее было великолепное собрание книг по театру и вообще по искусствам.

Но больше всего у маркизы было книг о любви Романы испанских, итальянских, французских писателей, рыцарские романы, героические, исторические, моралистические, политические, сатирические, комические, фантастические. Ее библиотека была храмом романа Читая, маркиза переживала тысячи жизней, посвященных любви, и, уходя от действительности, отдыхала от нее в иной, творимой жизни.

По мысли маркизы основывается военное училище За постройкой здания маркиза следит сама, и даже ею лично рисованы проекты некоторых его украшений

Французские гобелены давно победили восточные ковры, французский хрусталь был также прекрасен, как венецианский, но французский фарфор не мог соперничать с саксонским и китайским.

Маркиза, любившая его и понимавшая в нем толк, задалась целью создать французский фарфор, который был бы лучше саксонского. В 1756 году государственный фарфоровый завод, бывший в Венсене, переводят в Севр.

Здесь строят великолепные здания для художников и работников завода. Здания окружены прекрасными садами, где бьют фонтаны и насажены очаровательные боскеты. Вдали виден густой лес, где живущие на заводе могут охотиться.

Под началом мастера, обладающего секретом изготовления хорошей фарфоровой массы и ее окраски, работает пятьсот человек, из которых шестьдесят - опытные художники.

Маркиза избрала Севр местом своих обычных прогулок. Она ободряет художников, дает им советы, помогает в выборе красок и форм. Прекрасный розовый цвет, изобретенный при ней, назван ее именем «Rose Pompadour».

Очень быстро произведения Севра достигают необычайной высоты, и им не страшны сравнения с саксонским и китайским фарфором.

Для распространения севрских изделий маркиза устраивает их выставку в Версале, где сама их продает.

Торгуя, она расхваливает их так убедительно, что трудно у нее не купить.

Однажды во время прогулки в Севр маркизу пленил раскинувшийся перед ней пейзаж. Она стояла на очаровательном зеленом холме, откуда было видно Версаль, Сен-Клу и еще дальше Сен-Жермен. Маркиза решила построить здесь дворец.

В прекрасный летний день она собирает сюда архитекторов, художников, садовников и, сидя на зеленой траве, обсуждает с ними план постройки.

И вот, под руководством архитектора Ландюро, художников Буша, Ванлоо и садовника Делиль, на живописном холме, как в сказке, вырастает дворец Белль-Вю.

В первом дворе было два здания,- одно для конюшен, другое для театральных представлений. Дальше второй двор, окруженный с трех сторон зданиями дворца, а с четвертой к нему примыкает сад с террасой, откуда открывается вид на Сену, Булонский лес, на зеленеющие острова и деревни. От террасы к Сене спускалась зеленая лестница из цветущих померанцев и лимонов, а в парке, под куполом из деревьев, высился бюст короля и маркизы.

Внутренность дворца была не менее хороша. Картины, мрамор, фарфор... Маркиза понимала и любила прекрасное.

В день первого приезда короля в Белль-Вю, в театре, отделанном в китайском стиле, был дан балет «Амур-архитектор», изящная шутка на тему о постройке Белль-Вю. Вечером, после спектакля, маркиза повела короля в зимний сад.

Горело много огней, тысячи цветов струили свой аромат. Король был удивлен, что маркиза по обыкновению не срывает для него цветов и решил это сделать сам. Но сорвать цветы было нельзя,- они были из Севрского фарфора, а в их чашечки были налиты соответствующие каждому духи.

Маркиза обладала не только дворцом Белль-Вю. Она часто покупала новые земли и дворцы и иногда продавала их с большим для себя убытком. Ее владения были огромны, и во многих из них она очень редко бывала. Большой дворец Кресси, стоивший колоссальную сумму, небольшой дворец Ла-Сель, простой маленький павильон у Версальского парка, отделанный персидскими обоями и живописными панно, окруженный садом, представлявшим собой боскет из роз, в зелени которого укрывался белый, мраморный Адонис; маленький домик в Фонтенбло с множеством кур разных пород, домик в Компьене; роскошный дворец в Париже.

Вообще маркизе ни одна из затей не кажется чересчур дорогой, и она, не задумываясь, покупает все, что ей хотелось бы видеть своим. Но несмотря на то, что эти покупки стоили Франции очень дорого, их общей суммы нельзя сравнить с другой цифрой. Дороже всего стоила Франции вся плеяда архитекторов, художников, скульпторов и садовников, которых маркиза возила за собой в каждое свое владение, где они переделывали от начала до конца все по ее вкусу. Это стоило государству тридцать миллионов ливров.

Маркиза не ограничивалась перестройкой своих дворцов и домов, которые она занимала. Она также переделывала все дворцы короля, в которых он ее принимал. В этом, как и во всем, маркиза старалась найти развлечение для скучающего короля. Ей хотелось, чтобы ни один из его дворцов не был похож на другой и был ему по-новому интересен.

Жизнь маркизы Помпадур была не только «вечной битвой» с интригами врагов, но и «вечной битвой» с самой собой, битвой со своей душой, со своим слабым болезненным телом, даже со своим холодным темпераментом.

Ее видят всегда веселой, спокойной, с улыбкой и песнью на устах. Только из записок ее камеристки мадам Хосе, дошедших до нас, мы узнаем ее интимную жизнь, ее бессонные ночи, полные тревоги и слез.

«Дорогая моя! Я боюсь потерять сердце короля, перестать быть ему приятной. Вы знаете, мужчины придают большое значение некоторым вещам, а у меня, к несчастию, очень холодный темперамент. Я решила применить к себе несколько возбуждающий режим, чтобы исправить этот недостаток, и вот в эти два дня этот элексир мне помог,. или, по крайней мере, мне так показалось».

Так говорит маркиза своему другу, герцогине де-Бранка.

Для возбуждения темперамента она пьет также шоколад с большим количеством ванили, ест салат из сельдерея и трюфелей.

Но отношение к ней короля становится уже не прежним.

Когда Дамьен ранил его кинжалом в 1757 году, маркиза одиннадцать дней, запершись в своих покоях, не знала, что ее ожидает. Она плакала, падала в обморок, придя в себя, снова плакала и снова лишалась чувств. Доктор Кезнэ из покоев короля все время ходил к ней и обратно, стараясь, как мог, ее успокоить. Сам король ее к себе не звал и не давал о себе знать.

После одиннадцати дней мучительного ожидания король прислал к маркизе своего министра Машо, ее же ставленника, с приказом от имени короля немедленно покинуть Версальский дворец.

Маркиза уже решила выполнить это приказание, но одна из ее подруг, жена маршала, Миренуа, ее отговорила. Сделав вид, что покидает дворец, маркиза на самом деле оставалась там, выжидая событий. Совету мадам Миренуа маркиза последовала не зря, через несколько дней король с ней увиделся, и она снова заняла свое положение.

Министр Машо получил отставку.X

Пришел день, когда маркизе пришлось оставить надежду удержать короля-любовника.

Измученная внутренней и внешней борьбой, развлечениями через силу, под вечным страхом соперниц, она не вынесла, и ее слабое здоровье пошатнулось.

Первые измены короля она побеждала легко.

Устранена и неожиданно умирает (есть подозрение, что ее отравили по приказу маркизы) обольстительная маде-маузель Шуазель-Романэ. Но теперь маркиза понимала, что дальше уже не так просто. И вот она решается на поступок, заклеймивший ее в веках. С ее разрешения возникает так называемый «Олений Парк», нечто вроде маленького гарема для короля, где одновременно было не больше двух девушек. Кто их возлюбленный, девушки не знали. Им намекали, что это польский принц, родственник королевы. Скромные, необразованные девушки были не страшны маркизе. «Мне нужно его сердце»,- говорила она о короле.

Когда какая-нибудь из девушек беременела, ее увозили оттуда, ребенка обеспечивали, а мать с небольшим приданым выдавали замуж в провинцию. Все это устраивала сама маркиза, и трудно сказать, во имя любви или во имя честолюбия приняла она на себя эту двусмысленную роль

С сжатым сердцем и холодным умом стала маркиза Помпадур уже не возлюбленной, а другом и поверенной короля Людовика.

Она покидает верхние интимные покои Версальского дворца и поселяется внизу, где до нее жили только принцы крови. И как бы объявляя всем о перемене своего положения, она ставит в парке Белль-Вю свою статую в виде богини Дружбы.

Но теперь маркизе было важно иметь официальное положение при дворе, и король просит королеву принять ее в свою свиту.

Но даже кроткую Марию Лещинскую эта просьба возмутила. Не имея смелости прямо отказать королю, она говорит, что не может принять к себе женщину, бросившую своего мужа и за это осужденную церковью.

1 огда маркиза пишет своему мужу, господину Ленор-ман Д Этиоль письмо, полное раскаяния, где, сознавая все свои ошибки, всю свою вину перед ним, она умоляет простить ее и принять обратно к себе.

Одновременно с этим письмом отправляется верный человек сказать ему, что, если он не желает навлечь на себя неудовольствие короля, ему советуют отказать.

Муж маркизы давно примирился со своей судьбой и жил, развлекаясь вином и легкими любовными интригами. На свое письмо маркиза получила от него вежлизый ответ, где он писал ей, что от всего сердца прощает ей ее вину перед ним, но принять к себе не желает.

Получив нетерпеливо жданный ответ, маркиза разражается потоком жалоб. Она виновата, она раскаялась, что ей делать, если муж ее теперь отталкивает, только религия может ее утешить.

Каждый день в часовне Версаля, но не наверху, не на своем почетном месте, а внизу, в толпе, и долго по окончании службы она стоит коленопреклоненная у алтаря.

После долгого колебания и нерешительности иезуита отца де-Сасси, после ее письма к Папе, она, наконец, получает прощение церкви. Марии Лещинской теперь ничего не остается, как только покориться воле короля.

«Государь! У меня один царь на небе, который дает мне силы переносить мое горе, и один король на земле, воле которого я всегда покорна»,- говорит она королю, принимая новую даму в свою свиту.

Враждебного отношения иезуитов во время своего покаяния маркиза не забыла. Двенадцать лет спустя иезуиты были изгнаны из Франции.

Король, связанный с маркизой единственно силой привычки и ее ума, искал новой любви. Его короткие романы в «Оленьем Парке» его не удовлетворяли. Враги маркизы старались выдвинуть новую фаворитку.

Перед королем проходит длинная вереница женщин, из которых каждая доставляет несколько дней тревоги и горя маркизе.

Когда на горизонте короля появляется мадемуазель Роман, маркиза видит, что король влюблен уже по-настоящему.

У мадемуазель Роман был сын от Людовика.

С бьющимся сердцем идет маркиза в Булонский лес, где на траве, заколов роскошные черные волосы бриллиантовым гребнем, кормит грудью мадемуазель Роман своего сына, Людовика Бурбонского. Прикрыв, как бы от сильной зубной боли, свое лицо платком, маркиза наблюдает за ней и даже заговаривает с ней.

Вернувшись домой, она говорит с грустью мадам Хосе «Надо сознаться, и мать, и ребенок, очень красивы».

Но этот роман короля, более серьезный, чем другие, не порвал цепей, которыми он был прикован к маркизе Помпадур. Эта победа несколько успокаивает маркизу, но она, все еще веселая внешне, грустна, разочарована и одинока.

«Чем я становлюсь старше, мой дорогой брат, тем более философскими становятся мои суждения. Я уверена, что также думаете и Вы. Кроме счастья быть с королем, которое, конечно, меня во всем утешает, все остальное только ткань из злобы, пошлости,- вообще из всех грехов, на которые способно бедное человечество. Хороший материал для размышления, особенно для тех, кто, как я, родился философствующим над всем»,- пишет она своему брату

В другом письме она говорит:

«Всюду, где есть люди, Вы найдете все пороки, ложь, все на какие они способны. Жить в одиночестве было бы очень скучно, потому нужно терпеть их недостатки и делать вид, что их не замечаешь».

Но из всех огорчений маркизы было наибольшим то, что вместо славы Франции, с которой бы в веках было связано ее имя, ее вмешательство в дела государства принесло стране разорение и несчастные войны.

Она повторяет, смеясь: «После нас хоть потоп».

Но на самом деле она очень заботилась о своем имени в потомстве.

«Нужно отказаться от всякой мысли о славе. Это тяже-, лая необходимость, но это единственное, что нам остается. Ваше усердие и преданность королю еще могут быть ему нужны»,- пишет она во время Семилетней войны герцогу д"Этион.

Когда она увидела, что все ее мечты о славе не удались, она действительно оставила их, и навсегда удручена этим.

Близкий ей человек, ее любимый министр и, говорят, даже любовник, герцог Шуазель, говорит о ней:

«Я боюсь, чтобы меланхолия не завладела ею всецело и она не умерла бы от горя».

Как странно звучит это. Всесильная маркиза Помпадур, умирающая от горя.

Уже с 1756 года маркиза стала чувствовать себя очень плохо. Но она усиленно скрывает свои болезни от короля. Веселая улыбка и искусный грим маскировали от посторонних глаз ее болезненный вид.

Некогда гадалка предсказала маркизе ее блестящее возвышение. И теперь переодетая, с приклеенным носом, маркиза пробирается к другой гадалке, узнать, как она умрет. Она получает ответ: «Вы успеете раскаяться».

Это предсказание, как и первое, сбылось.

У маркизы в детстве шла горлом кровь. Ее жизнь погубила вконец ее здоровье. Но она не хотела сдаваться до последней возможности.

В 1764 году, после одной увеселительной прогулки в Шуази, она слегла. Около нее несколько друзей, герцог Шуазель, мадемуазель Мирепуа и принц Субиз, самый преданный ей человек.

За несколько дней до смерти наступило неожиданное улучшение. Маркизу перевезли в Версальский дворец.

Здесь, во дворце, где по этикету могли умирать только принцы крови, умирала маркиза Помпадур. Умирала спокойная, и все еще красивая, несмотря на болезнь.

Когда приближался ее конец, коро/ь лично сказал ей, что настало время причаститься.

Она не могла лежать из-за одышки и сидела, обложенная подушками в кресле, сильно страдая. Перед смертью она набрасывает рисунок прекрасного фасада церкви св. Магдалины в Париже.

Когда священник св. Магдалины собирался уходить, она с улыбкой сказала ему: «Подождите минутку, святой отец, мы уйдем вместе».

Через несколько минут она умерла.

Ей было 42 года от роду, и она двадцать лет правила Францией. Из них только пять первых она была возлюбленной короля.

Перед смертью она велела надеть на себя монашеское платье, большие четки ордена Францисканцев и деревянный крест на грудь. Сейчас же после смерти ее тело вынесли из Версаля.

В день похорон шел сильный дождь. Король вместе со своим камердинером Шамплостом стоял на балконе с непокрытой головой, следил, как шла мимо дворца ее погребальная процессия.

Когда она скрылась за углом, глаза его были полны слез: «Вот единственная почесть, которую я могу ей оказать».

Своим душеприказчиком маркиза назначила принца Субиз. В завещании все было ясно обдумано, она составила его с любовью к предметам искусства, которые она оставляла после себя в огромном количестве. В этом, как и во всей своей жизни, она была больше эстеткой, чем доброй христианкой. Она награждала дружбу, но в то же время охраняла для будущего свои многочисленные коллекции.

Ее похоронили в склепе на площади Вандом, где уже стоял гроб ее матери.

Дидро говорит о ней жестоко: «Итак, что осталось от этой женщины, которая погубила столько человеческих жизней, истратила столько денег, оставила нас без чести и энергии и разрушила политическую систему Европы? Версальский договор, который продлится известное время, Амур Бушардона, которым будут всегда восхищаться, несколько гравированных камней, которые приведут в восторг антикваров будущего, хорошенькая маленькая картина Ванлоо, на которую будут иногда смотреть, и... горсть пепла».

Но маркиза любила искусство, любила литературу, и имена Бушэ, Фрагонара, Латура, Ванлоо, Греза, Монтескье, Вольтера и еще многих крупных людей ее эпохи окружают ореолом ее облик в веках.

История против нее, но за нее искусство.

«Никто не может в полной мере оценить то, что сделали для Франции женщины», — утверждал писатель и философ-просветитель Бернар Ле Бовье де Фонтенель. А тому, кто прожил на свете ровно 100 лет и был свидетелем превращения этого государства в самое авторитетное и просвещенное в Европе, можно доверять. Несомненно и то, что, воздавая должное слабой половине Франции, де Фонтенель имел в виду и знаменитую маркизу, вынудившую политиков всерьез рассуждать об эпохе Помпадур.

Лишь власть, сосредоточенная в руках самой влиятельной фаворитки Людовика XV, заставляла слишком рьяных ее противников не копаться в подробностях ее происхождения. А это крайне раздражало женщину, стремящуюся к совершенству во всем. Хотя до нас дошли-таки сведения о том, что отец Жанны-Антуанетты Пуассон был лакеем, выбившимся в интенданты, проворовавшимся и бросившим семью.

Самолюбивая маркиза с легкостью могла бы откреститься от подобного родителя, но тогда ей пришлось бы признать, что она вовсе внебрачное дитя. Дело в том, что ее отцом называли также дворянина-финансиста Нормана де Турнэма. Предполагалось, что именно он дал девочке, появившейся на свет в 1721 году, великолепное образование и всячески принимал участие в ее судьбе. И не зря...

Жанна явно была одарена незаурядными способностями: прекрасно рисовала, музицировала, обладала небольшим, но чистым голосом и настоящей страстью к стихам, которые она великолепно умела декламировать. Окружающие неизменно выражали восторг, давая мадемуазель Пуассон необходимую уверенность в себе. Гадалка, предсказавшая 9-летней девочке любовную связь с королем, лишь подтвердила ее избранность и исключительность. Этой доброй женщине будущая маркиза выплачивала пенсию до конца своих дней.

В возрасте 19 лет Жанна пошла под венец с племянником своего покровителя, а возможно, и отца. Жених был мал ростом и совершенно некрасив, но зато богат и страстно влюблен в невесту. Так девица Пуассон рассталась со своей незавидной фамилией и стала мадам д’Этиоль. Ее семейная жизнь текла безмятежно, спустя два года она родила дочь Александру, что, впрочем, не смогло заслонить в ее сознании мечты о короле, гвоздем засевшие в ее хорошенькой головке.

Всякое свое появление в будуарах многочисленных подруг, равно как и в гостиных высшего света, куда ей открыли дорогу имя и богатство мужа, Жанна использовала с выгодой. Слухи, сплетни, а порой и правдивая информация — все шло в копилку ее представлений о жизни короля и его двора.

Она уже знала, что на тот момент король был занят герцогиней де Шатору. И тут начали проявляться главные черты ее характера — настойчивость и целеустремленность. Она стала регулярно ездить в Сенарский лес, где имел обыкновение охотиться король. Однако попасться на глаза ей пришлось отнюдь не королю, а амбициозной герцогине де Шатору, быстро рассекретившей цель ее лесных прогулок. И Жанне было запрещено появляться в этих местах. Такой щелчок по носу на какое-то время отрезвил соискательницу, но карты, похоже, все-таки не врали. Герцогиня де Шатору, будучи двадцати семи лет от роду, скоропостижно умерла от пневмонии, и мадам д’Этиоль восприняла это как сигнал к действию.

28 февраля 1745 года в Парижской ратуше, которая и по сей день стоит на том же месте, во время бал-маскарада Жанна впервые встретилась с королем лицом к лицу. Впрочем, поначалу на ней была маска, но монарх, заинтригованный поведением незнакомки, попросил ее открыть лицо. Вероятно, впечатление было более чем благоприятное...

Людовика XV называли человеком с «крайне сложным и загадочным характером» и «рано уставшим» королем. О нем говорили, что его «скромность была качеством, которое превратилось у него в недостаток».

А так как раскрепощеннее всего Людовик чувствовал себя в обществе женщин, во Франции короля считали «похотливым грешником».

Людовик XV родился в 1710 году. В пять лет, после смерти прадеда короля Людовика XIV, наследовал трон. Когда ему было 9, в Париж приехал российский император Петр для проведения переговоров «о сватанье за короля из наших дочерей, а особливо за среднею», Елизавету. Версаль не пришел в восторг от перспективы женить Людовика на дочери «портомои». Происхождение жены русского императора Екатерины было хорошо известно. И брак не состоялся. Красивая и бойкая Лизетка, как звал Петр свою среднюю дочь, осталась дома и явно не прогадала, став императрицей российской.

В 11 лет Людовику нашли подходящую невесту — Марию Лещинскую, дочь польского короля Станислава. Когда королю исполнилось 15, их поженили. Супруга была семью годами старше него, чрезвычайно набожна, скучна и малопривлекательна. По некоторым данным, за первые 12 лет брака она родила Людовику десятерых детей. Королю, бывшему все эти годы примерным супругом, и политика, и экономика, и собственное семейство осточертели настолько, что он начал заниматься в основном тем, что доставляло ему истинное удовольствие — изящными искусствами и не менее изящными женщинами.

К моменту встречи на бал-маскараде с Жанной д’Этиоль этому «красивейшему мужчине в своем королевстве», прозванному Людовиком Прекрасным, исполнилось 35 лет.

Хотя внешность этой женщины, столь артистически одаренной, однозначно охарактеризовать вряд ли возможно. Тут, как справедливо было замечено классиком, «все не то, что есть, а то, что кажется». Оттого так разнились описания облика будущей маркизы де Помпадур. Здесь многое, конечно, зависело от отношения к ней. Один из недоброжелателей не находил в ней ничего особенного: «Она была блондинкой со слишком бледным лицом, несколько полновата и довольно плохо сложена, хотя и наделена грацией и талантами».

А вот обер-егерьмейстер лесов и парков Версаля мсье Леруа, описавший подругу короля как сущую красавицу, отмечал прекрасный цвет лица, густые, пышные волосы с каштановым отливом, совершенной формы нос и рот, буквально «созданный для поцелуев». Особенно же восхищали его большие, непонятного цвета глаза, оставлявшие впечатление «какой-то смутной точки в мятущейся душе». Поэтично. И вполне совпадает с портретами Франсуа Буше, которому будущая маркиза оказывала неизменное покровительство.

Не исключено, что именно покровительство маркизы и повлияло на то, что на портретах кисти Буше она предстает богиней красоты, а заодно и плодородия, со свежим, румяным и достаточно упитанным лицом пейзанки, в то время как история донесла до нас факты, свидетельствующие о том, какого слабого здоровья была эта женщина и каких невероятных усилий требовало от нее поддержание иллюзорной славы цветущей красавицы.

Так или иначе, но ее «непонятного цвета глаза» оказались напротив королевских не только на бал-маскараде, но и на последовавшем за ним представлении итальянской комедии. Жанне надо было сильно изловчиться, чтобы получить место рядом с его ложей. В итоге король пригласил мадам д’Этиоль поужинать, что и стало началом их связи.

Хотя после свидания король заявил доверенному лицу, подкупленному предусмотрительной Жанной, что мадам д’Этиоль, конечно, очень мила, но ему показалось, что она не совсем искренна и явно не бескорыстна, а еще было замечено, что наследный принц, видевший «эту даму» в театре, нашел ее вульгарной...

Из всего этого становилось ясно, что продвижение Жанны к заветной цели не будет беспроблемным. Следующего свидания ей удалось добиться с большим трудом. Свою роль в этой последней попытке она играла с азартом отчаяния. Королю был предложен просто-таки мелодраматический сюжет: несчастная пробралась в дворцовые апартаменты, рискуя пасть от руки ревнивого мужа, только затем, чтобы взглянуть на обожаемого человека. А дальше — «пускай погибну я...»

Король не стал кричать «браво», он поступил лучше, пообещав Жанне, что по возвращении с театра военных действий во Фландрии произведет жертву ревности в официальные фаворитки.

Мадам д’Этиоль доставлялись королевские послания, многозначительно подписанные: «Любящий и преданный». Осведомленная о мельчайших привычках и предпочтениях Людовика, она отвечала ему в легком, пикантном стиле. Читать ее письма и наводить в них окончательный блеск доверялось аббату де Берни, знатоку изящной словесности. И вот однажды ею была получена королевская депеша, адресованная маркизе де Помпадур. Жанна, наконец, получила титул хоть и угасшего, но старинного и почтенного дворянского рода.

14 сентября 1745 года новоиспеченную маркизу король представил приближенным как свою подругу. Можно удивляться, но наиболее лояльно отнеслась к ней... жена короля, привыкшая к тому времени буквально ко всему. Придворные же тихо негодовали. Со времен Габриэль д’Эстре, ставшей первой в истории Франции официальной фавориткой монарха — Генриха IV Наваррского, это почетное место занимала дама хорошей фамилии. Им же предлагалось любить и жаловать едва ли не плебейку. Маркизе тут же дали прозвище Гризетка с явным намеком на то, что в их глазах она мало чем отличается от особ, добывающих себе пропитание пошивом дешевой одежды и прогулками по вечерним парижским улицам.

Жанна понимала, что, пока король не будет целиком в ее власти, титул фаворитки вряд ли можно будет удержать надолго. А незаменимой для него она могла стать только в том случае, если сумеет изменить само качество его жизни, избавить от меланхолии и скуки, ставших в последнее время постоянными спутниками Людовика. А значит, Жанне предстояло сделаться эдакой версальской Шахерезадой.

Это превращение совершилось быстро. Маркиза де Помпадур сделала ставку на изящные искусства, столь любимые Людовиком. Теперь каждый вечер в ее гостиной король обнаруживал интересного гостя. Бушардон, Монтескье, Фрагонар, Буше, Ванлоо, Рамо, знаменитый естествоиспытатель Бюффон — вот далеко не полный список представителей художественной и интеллектуальной элиты, которые окружали маркизу. На особом счету был Вольтер. Жанна познакомилась с ним еще в юности и считала себя его ученицей. Наряду с произведениями Корнеля маркиза занималась изданием и его трудов.

Именно при содействии маркизы Помпадур Вольтер обрел славу и достойное место академика и главного историка Франции, получив к тому же звание придворного камергера.

Вольтер посвятил маркизе «Танкреда» — одно из самых знаменитых своих произведений. К тому же специально для ее дворцовых праздников написал «Наваррскую принцессу» и «Храм Славы», прославив таким образом свою покровительницу и в стихах, и в прозе.

Когда маркиза умерла, Вольтер, один из немногих, нашел теплые слова в адрес покойной: «Я глубоко потрясен кончиной госпожи де Помпадур. Я многим обязан ей, я оплакиваю ее. Какая ирония судьбы, что старик, который... едва в состоянии передвигаться, еще жив, а прелестная женщина умирает в 40 лет в расцвете самой чудесной в мире славы».

Столь изысканное общество развлекало короля, открывая ему все новые и новые грани жизни. В свою очередь, гости маркизы — люди бесспорно талантливые — в глазах общества повышали свой социальный статус, обретая тем самым существенную поддержку. С самого начала своего фавора маркиза почувствовала вкус к меценатству и не изменяла этому пристрастию всю свою жизнь.

В 1751 году свет увидел первый том французской Энциклопедии, или «Толкового словаря наук, искусства и ремесел», открывавший новую эпоху в познании и истолковании природы и общества. Автор идеи и главный редактор Энциклопедии — Дени Дидро — убежденный противник абсолютизма и церковников, не стал в глазах маркизы Помпадур изгоем, она и ему помогала издавать его произведения. При этом неоднократно старалась уберечь его от гонений, призывая Дидро быть осторожнее, хотя ее усилия в этом направлении были абсолютно безрезультатными.

Другому представителю славной плеяды деятелей французского Просвещения — Жану Лерону д’Аламберу, она помогала материально, а незадолго до своей кончины успела выхлопотать ему пожизненную пенсию. Среди подопечных мадам Помпадур, по некоторым свидетельствам современников, был и знаменитый создатель памятника Петру I в Петербурге — скульптор Фальконе.

Знаменитый вольнодумец Жан-Жак Руссо, хоть и обижался на маркизу за то, что она не представила его королю, все равно был благодарен ей за помощь в постановке на сцене его «Сибирского прорицателя», где маркиза с большим успехом выступила в мужской роли Коллена.

Вообще театр — та сфера, которая оказалась бы для нее истинным призванием, повернись судьба иначе. В ней явно погибла большая и крайне разноплановая — и комедийная, и драматическая, и гротесковая, способная к тому же петь и танцевать, — актриса.

Страсть к преображению до неузнаваемости и созданию потрясающих туалетов, определивших стиль целой эпохи, бесконечные поиски и новации в области парикмахерского искусства и макияжа — во всем этом видится не только желание удержать непостоянного короля, но и насущная потребность богато одаренной натуры маркизы.

Она использовала любую подходящую возможность, дабы обрести зрителей и слушателей. Как свидетельствовали современники, она играла и в прекрасно оборудованных театрах, и на маленьких сценах особняков французской знати.

Очередное купленное маркизой имение носило название Севр. Не питавшая симпатии ни к чему немецкому и возмущавшаяся засильем саксонского фарфора, она решила создать там собственное фарфоровое производство.

В 1756 году здесь были построены два великолепных здания: одно — для работников, другое — для самого предприятия. Маркиза, часто наезжавшая туда, поддерживала и ободряла рабочих, находила опытных мастеров, художников, скульпторов. Эксперименты шли днем и ночью — маркиза была нетерпелива и не любила проволочек. Она сама участвовала в решении всех проблем, помогала в выборе форм и красок для будущих изделий. Редкий розовый цвет фарфора, полученный в результате, назвали в ее честь — «Rose Pompadour». В Версале маркиза устроила большую выставку первой партии продукции, сама распродавала ее, заявляя во всеуслышание: «Если тот, у кого есть деньги, не покупает этот фарфор, он плохой гражданин своей страны».

В Версальском дворце маркизой был задуман и воплощен Камерный театр. В январе 1747 года состоялось его открытие: давали мольеровского «Тартюфа». Актеров на сцене вместе с занятой в спектакле маркизой было едва ли не меньше, чем зрителей в зале: приглашено было лишь 14 персон. Каждый входной билет добывался ценой неимоверных усилий и даже интриг. Успех спектакля превзошел все ожидания. Король был в восторге от игры Жанны. «Вы самая очаровательная женщина во Франции», — сказал он ей после окончания спектакля.

Те же, кто имел удовольствие побывать на певческих выступлениях маркизы, утверждал, что «она прекрасно чувствует музыку, очень выразительно и вдохновенно поет, наверное, знает не менее сотни песен».

Очевидное превосходство маркизы Помпадур над прошлыми фаворитками короля и дамами высшего света всячески укрепляло ее положение как при дворе, так и при Людовике. И она пользовалась этим, не боясь прослыть нескромной. Впрочем, это качество и без того не было сильной стороной ее натуры. И во внешней, и в частной, скрытой от чужих глаз, жизни мадам Помпадур правила свой бал.

Она была очень щепетильна в вопросах этикета и церемониала. Важные визитеры — придворные и послы — принимались ею в роскошном парадном зале Версаля, где располагалось только одно кресло — остальным присутствующим полагалось стоять.

Она добилась того, чтобы к ее дочери обращались как к особе королевской крови — по имени. Прах своей матери маркиза с большими почестями перезахоронила в самом центре Парижа — в монастыре капуцинов на Вандомской площади. На этом месте, специально откупленном маркизой, был сооружен роскошный мавзолей. Родственники маркизы, а также все те, кому она благоволила, дожидались своего часа: кто-то из них выдавался замуж за родовитого жениха, кому-то сваталась богатая невеста, дарились должности, пожизненные ренты, титулы, награды.

А в итоге — нескрываемое, а порой и публичное осуждение ее расточительности. Было подсчитано, что на свои увеселительные затеи она израсходовала 4 миллиона, а ее «хвастливое меценатство» обошлось казне в 8 миллионов ливров.

Строительство было второй, после театра, страстью маркизы. Она владела таким количеством недвижимости, которое вряд ли даже снилось любой другой королевской фаворитке. Каждое ее новое приобретение подразумевало основательную перестройку, если не снос, и обязательно во вкусе хозяйки. Зачастую маркиза сама набрасывала на бумаге контуры будущего здания. Причем в этих проектах тяготение к архитектурным формам рококо неизменно сочеталось со здравым смыслом и практичностью.

Если маркизе не хватало денег на очередную строительную затею, она продавала уже возведенное здание и с увлечением принималась воплощать в жизнь новую идею. Последним ее приобретением стал замок Менар, которым в его переоборудованном варианте ей так и не удалось попользоваться.

Принцип изящной простоты и максимальной приближенности к живому миру природы был положен маркизой и в планировку парков. Она не любила больших разрегулированных пространств и излишней помпезности. Заросли жасмина, целые опушки нарциссов, фиалок, гвоздик, островки с беседками в сердцевине неглубоких озер, кусты роз излюбленного маркизой «оттенка утренней зари» — вот ее предпочтения в ландшафтном творчестве.

Королевские дворцы и загородные резиденции Людовика также подвергались изменениям в соответствии с ее вкусами. Не избежал этого и Версаль, где маркиза недалеко от королевского парка повелела соорудить небольшой уютный дом с парком и храмом с беломраморной статуей Адониса.

Визит в знаменитый Институт благородных девиц, находящийся в Сен-Сире, навел маркизу на мысль создать в Париже Военную школу для сыновей ветеранов войны и обедневших дворян, на что и было получено у короля, не проявившего особого энтузиазма по поводу этой затеи, разрешение.

Строительство началось в одном из самых престижных районов столицы — возле Марсова поля.

Проект здания был заказан первоклассному зодчему Жак-Анжу Габриэлю, создателю знаменитой площади Согласия. Начавшееся в 1751 году строительство было прервано из-за недостаточного государственного субсидирования. Тогда маркиза вложила недостающую сумму из собственных сбережений. И уже в 1753 году в частично отстроенных помещениях школы начались занятия. В дальнейшем помог налог, которым Людовик обложил любителей карточной игры, целиком пошедший на завершение строительства.

С 1777 года в это учебное заведение стали принимать лучших учеников провинциальных военных училищ, в числе которых в октябре 1781 года на обучение прибыл 19-летний кадет Наполеон Бонапарт.

Уже к своему 30-летию маркиза де Помпадур почувствовала, что любовный пыл Людовика иссякает. Она и сама понимала, что давняя болезнь легких делает свое разрушительное дело. Ее былая красота поблекла, и вернуть ее вряд ли было возможно.

Охлаждение августейшей особы во все времена означало безвозвратный уход бывшей фаворитки в тень и дальнейшее забытье, если не опалу.

Маркиза де Помпадур была только 5 лет любовницей короля, а еще 15 — другом и ближайшим советником по многим вопросам, порой и государственной важности.

Холодный рассудок маркизы и ее железная воля подсказали ей выход из положения. В тишине двух ничем не примечательных парижских улиц она сняла дом в пять комнат, скрытый густой кроной деревьев. Этот дом, получивший название «Олений парк», стал местом свидания короля с дамами, приглашенными... маркизой.

Король появлялся здесь инкогнито, девушки принимали его за некоего важного господина. После того как мимолетная страсть короля к очередной красотке улетучивалась и оставалась без последствий, девушку, снабдив при этом приданным, выдавали замуж. Если же дело кончалось появлением ребенка, то после его рождения младенец вместе с матерью получал весьма значительную ренту. Маркиза же продолжала оставаться официальной фавориткой Его Величества.

Но в 1751 году появилась реальная опасность в лице совсем юной ирландки Марии-Луизы о’Мэрфи, беззастенчиво посягнувшей на лавры маркизы Помпадур.

За развитием этой интриги наблюдало пол-Европы. Папский посол сообщал в Рим, что дни Помпадур сочтены: «По всей видимости, главная султанша теряет положение». Он ошибся. Людовик оставил маркизе все ее привилегии. И еще не раз выходила она победительницей в единоборствах с молодыми красотками, впрочем, как и со своими весьма опытными политическими противниками. Хотя ситуация существенно обострилась после дипломатических переговоров маркизы де Помпадур с австрийской эрцгерцогиней Марией-Терезой, приведших к изменению союзнических отношений между двумя странами. В 1756 году Франция, традиционный союзник Пруссии, примкнула к Австрии. К тому же Людовик под давлением своей фаворитки, яро ненавидевшей иезуитов, запретил деятельность их ордена во Франции.

Такого рода перемены слишком явно затрагивали интересы высокопоставленных лиц, чтобы маркиза могла чувствовать себя неуязвимой. И она это понимала. Приготовленная для нее пища тщательно проверялась — из всех способов устранения неугодных отравление оставалось по-прежнему трудно доказуемым.

Неожиданная смерть единственной дочери, которую маркиза надеялась выдать замуж за внебрачного сына короля, привела ее, обладавшую редкой выдержкой, на грань безумия. Подозревая козни врагов, маркиза потребовала вскрытия, но никаких результатов оно не дало.

Тяжело переживая это горе, маркиза, как никогда раньше, остро чувствовала свое одиночество. Ее ближайшая подруга оказалась шпионкой ее противников. Король все более превращался в снисходительного друга.

Душевный кризис заставил маркизу задуматься о возможном удалении от двора. Она даже написала письмо своему мужу, прося прощения за нанесенную ему обиду и явно нащупывая пути возвращения под давно оставленный семейный кров. Д’Этиоль без промедления ответил, что с готовностью прощает ее, но о большем речи не было...

К 1760 году суммы, отпускаемые королевской казной на содержание маркизы, уменьшились в 8 раз. Она продавала драгоценности и играла в карты — обычно ей везло. Но лечение требовало огромных денег, и их пришлось взять в долг. Уже будучи тяжелобольной, она даже обзавелась любовником. Но что такое маркиз Шуазель по сравнению с королем!

По-прежнему всюду сопровождавшая Людовика маркиза в одной из поездок неожиданно потеряла сознание. Вскоре все поняли, что конец близок. И хотя право умирать в Версале имели только королевские особы, Людовик приказал перенести ее в дворцовые апартаменты.

15 апреля 1764 года королевский хронист записал: «Маркиза де Помпадур, придворная дама королевы, умерла около 7 часов вечера в личных покоях короля в возрасте 43 лет».

Когда похоронная процессия повернула по направлению к Парижу, Людовик, стоя на балконе дворца под проливным дождем, сказал: «Какую отвратительную погоду вы выбрали для последней прогулки, мадам!» За этой, казалось бы, совсем неуместной шуткой скрывалась истинная печаль.

Маркиза де Помпадур была похоронена рядом с матерью и дочерью в усыпальнице монастыря капуцинов. Теперь на месте ее захоронения находится улица де ла Пэ, проходящая по территории снесенного в начале XIX века монастыря.

Людмила Третьякова

by Записки Дикой Хозяйки

Главным жизненным достижением и тайной Жанны Пуассон, которую король сделал маркизой де Помпадур, стало ее удивительное и на первый взгляд необъяснимое “долголетие” при дворе. Ведь фаворитки век недолог - за стремительным взлетом обычно следовало столь же скорое забвение. А маркиза целых двадцать лет не покидала Версаля, до самой смерти оставаясь ближайшим другом и советчиком короля.

Счастье в жизни предскажет гаданье…

Жанна-Антуанетта Пуассон родилась в 1721 году. У нее не было дворянских корней. Мать девочки Луиза Мадлен слыла дамой довольно специфического поведения, поэтому возникают сомнения, кто являлся настоящим отцом Жанны: Франсуа Пуассон, служивший одно время лакеем, затем поставщиком провиантского ведомства, проворовавшийся и сбежавший от правосудия, бросив семью, или финансист Норман де Турнэм, который содержал Жанну и ее мать.

Несмотря на незнатное происхождение, девочке дали хорошее воспитание и образование, благо средства на это у мсье Турнэма имелись. Жанна от природы отличалась живым умом и была одарена незаурядными способностями: великолепно музицировала, рисовала, обладала чистым голосом и страстью к стихам, которые прекрасно декламировала.

Она очень любила книги, хорошо усваивала знания, несколько лет училась в монастыре Пуасси. Ко всему прочему, девушка была хороша собой. Ее современник Леруа – обер-егермейстер лесов и парков Версаля, описывал Жанну с большой симпатией: “…невысокого роста, стройная, с мягкими непринужденными манерами, элегантная. Лицо безукоризненной овальной формы. Прекрасные, с каштановым отливом волосы, довольно большие глаза неопределенного цвета, прекрасные длинные ресницы. Прямой, совершенной формы нос, чувственный рот, очень красивые зубы. Чарующий смех”.

…Когда Жанне исполнилось 9 лет, мать отвела ее к одной из самых знаменитых гадалок того времени - госпоже Лебон. Гадалка внимательно посмотрела на хрупкую девочку и произнесла пророчество: “Эта малютка в один прекрасный день станет фавориткой короля!”

Но что бы там не напридумывала гадалка, король был далеко, а Жанне-Антуанетте исполнилось 19 лет. 9 марта 1741 года в церкви Сент-Осташ она сочеталась браком с Шарлем Ле Норманном д’Этиоль, племянником господина де Турнэма. Это не было замужеством по любви, однако, брак их был вполне успешным. Муж преклонялся перед Жанной и готов был исполнить любое ее желание. Она же говорила, что никогда его не оставит, разве только ради самого короля…

Диана-Охотница

Жанна умела с блеском подать себя в высшем свете, и скоро о ней заговорили. Однако этой очаровательной девушке было мало оставаться в центре внимания великосветского общества. Она постаралась обратить на себя внимание короля, который в это время находился под влиянием чар честолюбивой герцогини де Шатору.

Девушка стала постоянно попадаться Людовику на глаза в Сенарском лесу, где он охотился, в кокетливых и изысканных туалетах: то в небесно-голубом платье и в розовом фаэтоне, то во всем розовом и в небесно-голубой карете - в конце концов, ей посчастливилось быть замеченной им, тем более что король уже что-то слышал о “малютке Этиоль” и она возбудила его любопытство. Однако фаворитка Людовика быстро положила конец притязаниям урожденной Жанны Пуассон, просто-напросто запретив ей показываться в местах охоты короля. И только когда мадам де Шатору внезапно скончалась, госпожа д’Этиоль поняла, что путь к сердцу короля свободен.

Во время грандиозного бала-маскарада, который был дан 25 февраля 1745 года в Парижской ратуше по случаю свадьбы дофина с испанской принцессой Марией-Терезией, Жанне представилась возможность приблизиться к королю. Людовик на балу заинтересовался прелестной дамой в костюме Дианы-Охотницы. Маска заинтриговала короля. По его просьбе незнакомка открыла лицо. Она явно намеренно уронила свой надушенный платок. Король тотчас бросился его поднимать, возвратил ей, и это было началом их любовной связи, которую они поддерживали через доверенного камердинера Людовика Бине.

Вскоре госпожа д’Этиоль появилась в Версале на представлении итальянской комедии в ложе, находившейся у сцены совсем рядом с ложей короля, и когда Людовик приказал подать ему ужин прямо в кабинет, весь двор не сомневался, что единственной его сотрапезницей будет “малютка Этиоль”. Здесь же она отдалась ему, однако после этого свидания интерес Людовика к ней уменьшился.

Король сказал Бине, что госпожа д’Этиоль ему очень понравилась, но ему показалось, что ею во многом двигало честолюбие и корыстный интерес. Камердинер же стал уверять короля, что Жанна без памяти влюблена в него, но она в отчаянье, так как разрывается между любовью к королю и долгом перед мужем, который полон подозрений и боготворит ее.

При следующем свидании с Людовиком госпожа д’Этиоль повела себя осторожнее и выступила в роли всего лишь очаровательной и добродетельной женщины, которую король хотел в ней видеть. Словно в хорошо разыгранном спектакле она с ужасом рассказывала об ожидавшей ее мести мужа и сумела убедить Людовика оставить ее в Версале. Ей также без особых трудов удалось убрать из Парижа своего супруга: в качестве компаньона своего дяди он был направлен его представителем в провинцию.

Пока в Версале готовили апартаменты для преемницы де Шатору, Жанна оставалась в Этиоле. Король часто писал ей нежные письма, обычно заканчивавшиеся словами “Любящий и преданный”, и она тотчас отвечала в том же духе. Наконец, в одном из писем она прочитала: “Маркизе де Помпадур”. Людовик издал указ о присвоении ей этого титула, ранее принадлежавшего одному угасшему роду из Лимузена.

У трона короля

14 сентября 1745 года состоялось ее представление при дворе. Как ни странно, но лучше всех к новой фаворитке отнеслась…супруга Людовика – Мария Лещинская – дочь польского короля Станислава. Королева была на семь лет старше супруга, чрезвычайно набожная, скучная и малопривлекательная. За первые 12 лет брака она родила королю десятерых детей и была всецело поглощена заботами о потомстве…

Очевидное превосходство маркизы де Помпадур над прошлыми фаворитками короля всячески укрепляло положение Жанны, как при дворе, так и при Людовике. И она пользовалась этим, не боясь прослыть нескромной. И во внешней, и в частной, скрытой от чужих глаз, жизни, мадам Помпадур правила свой бал.

Жанна переносила Людовика в мир великолепной архитектуры, причудливых дворцов, под своды аллей столетних деревьев, где, впрочем, все было обустроено в соответствии со здравым смыслом, и каждый дом нес на себе отпечаток модной пасторали. Маркиза вновь и вновь покоряла Людовика своей способностью представать перед ним всякий раз новой и неожиданной. В этом ей помогали изысканные макияжи и костюмы, целый калейдоскоп костюмов! То она переодевалась в платье султанши с картин Ванлоо, то являлась в костюме крестьянки…

Специально для короля она придумала еще один необыкновенный наряд, он был назван “неглиже а ля Помпадур”: что-то вроде турецкого жилета, который облегал шею, застегивался на пуговицы на предплечье и облегал спину до бедер. В нем маркиза могла показать все то, что хотела, и лишь намекнуть на все, что желала скрыть.

Однако положение маркизы при дворе было не таким уж и устойчивым. До сих пор король выбирал себе фавориток из высших слоев общества. Урожденная Пуассон нарушила это правило. За ней следили тысячи враждебных глаз, и тысячи злых языков тотчас приходили в движение при малейшей забывчивости, при самых незначительных погрешностях в этикете, при ошибках в придворном языке этой Гризетки, как презрительно называли новоиспеченную маркизу у нее за спиной.

В первую очередь Жанне надо было подумать о том, как в этой чреватой непредвиденными опасностями ситуации добиться полной поддержки короля, чтобы упрочить свое положение. Это была самая трудная и чрезвычайно важная задача.

Версальская Шахерезада

Из всех любовниц Людовика только маркиза де Помпадур обладала способностью развеять его скуку. Она старалась каждый раз быть по-новому привлекательной и каждый раз придумывала для него новые развлечения. Она пела и играла специально для короля или рассказывала со свойственной только ей пикантностью новые анекдоты. А когда какой-нибудь министр надоедал Людовику докладами, что, естественно, раздражало короля, она старалась побыстрее выпроводить докладчика. Например, если это был Морепа: “В вашем присутствии король прямо желтеет. Прощайте, господин Морепа!”

Она гуляла с Людовиком по роскошным садам летних замков и постоянно сопровождала его из Версаля в Кресси, а оттуда в Ла Сель, а оттуда в Бельвю, а потом в Компьен и Фонтебло. На Святой неделе она развлекала его концертами духовной музыки и литургиями, в которых участвовала сама. А когда она играла на сцене в театре Этиоля или Шантемерле у госпожи де Вильмур, ей удалось пленить Людовика своим исполнительским искусством, и она даже создала в Версале в одной из примыкавших к Медальонному кабинету галерей небольшой театр, названный “Камерным театром”.

Со временем ее положение упрочилось настолько, что она со снисходительным высокомерием стала принимать у себя министров и послов. Теперь она жила в Версале, в апартаментах, принадлежавших когда-то могущественной фаворитке Людовика XIV маркизе де Монтеспан. В комнате маркизы де Помпадур, где она принимала посетителей, было только одно кресло - все должны были стоять в присутствии сидящей фаворитки.

Мессу в капелле Версаля она слушала на специально для нее устроенной трибуне на балконе ризницы, где она появлялась одна во время больших праздников. Ее быт был обставлен с небывалой роскошью. Молодой дворянин из старинного рода нес ее шлейф, по ее знаку подставлял ей кресло, ждал ее выхода в прихожей. Она добилась награждения своего гофмейстера Коллена орденом Святого Людовика. На ее карете красовался герцогский герб.

Маркиза владела таким огромным недвижимым имуществом, которым ни до нее, ни после нее во Франции не владела ни одна королевская фаворитка. Она купила поместье Кресси в Дре за 650 тысяч ливров, выстроила здесь роскошный замок - строительство было вообще ее коньком, - а также заново обустроила огромный парк. Она купила Монретон, однако тотчас выгодно перепродала его, купила Сель в миле от Версаля по дороге в Марли и здесь тоже перестроила в соответствии со своими вкусами все то, что ей не понравилось. Каждое такое мероприятие само по себе требовало огромных средств.

Увеселения, постройки, платья маркизы де Помпадур поглощали массу денег: 1 миллион 300 тыс. ливров стоили ее наряды, 3,5 млн. - косметика, 4 млн. - театр, 3 млн. - лошади, 2 млн. - драгоценности, около 1,5 млн. ливров - ее прислуга; 12 тыс. франков было ассигновано ею на книги.

“Крестная мать” Вольтера, Руссо, Наполеона…

Людовик XV поощрял развитие культурной жизни Франции, поэтому маркиза де Помпадур старалась окружить себя поэтами, учеными и философами. Вне конкуренции среди них был Вольтер, старый друг маркизы. Помпадур оказывала ему явное предпочтение, сделала его академиком, главным историком Франции, главным камергером. В свою очередь он написал для придворных праздников “Наваррскую принцессу”, “Храм Славы”, посвятил маркизе “Танкреда” и прославил ее в стихах и прозе. “Помпадур, вы украшаете своей особой двор, Парнасс и остров Гетер!” - восклицал он с восхищением и благодарностью.

Она сделала немало и для Руссо, особенно тогда, когда тот не мог защитить свои собственные интересы. Маркиза поставила на сцене его “Сибирского прорицателя” и имела большой успех в мужской роли Колпена. Однако Жан-Жак считал ее недостаточно внимательной к нему, так как он не был представлен королю и не получал пенсию. Зато маркиза устроила пенсию для старого Кребильона, когда-то дававшего ей уроки декламации, который теперь был беден и всеми покинут. Помпадур поставила его пьесу “Кателина”, способствовала монументальному изданию в королевской типографии его трагедий, а после смерти Кребильона - строительству для него мавзолея.

Ее друзьями были Бюффон и Монтескье. Маркиза также помогла энциклопедистам - д’Аламберу (для него она выхлопотала пенсию) и Дидро, которого она неоднократно призывала к умеренности и осторожности.

Помпадур поспособствовала открытию военной школы для сыновей ветеранов войны и обедневших дворян. Когда заканчивались отпущенные на строительство деньги, маркиза внесла недостающую сумму. В октябре 1781 года в эту школу прибыл для обучения студент Наполеон Бонапарт…

Реформатор в юбке

С именем Помпадур связаны и другие не менее славные деяния. Она активно вмешивалась во внутреннюю и внешнюю политику Франции, занималась меценатством, вела борьбу со своими политическими противниками, и чаще всего, успешную, ведь король всегда был на ее стороне.

Желая создать серьезную конкуренцию знаменитому и дорогостоящему саксонскому фарфору, Помпадур перевела фабрики из Венсенна в Севр, неутомимо занималась экспериментами, приглашала искусных ремесленников и талантливых художников, скульпторов, устраивала выставки в Версале и во всеуслышание объявляла: “Если тот, у кого есть деньги, не покупает этот фарфор, он плохой гражданин своей страны”.

Помпадур внесла неоценимый вклад в культурное наследие человечества.

Бриллианты, огранка которых называется “маркиз” (овальные камни), своей формой напоминают рот фаворитки.

Шампанское разливается либо в узкие бокалы-тюльпаны, либо в конусообразные бокалы, появившиеся в эпоху правления Людовика XV - именно такой формы была грудь мадам де Помпадур.

Маленькая сумочка ридикюль из мягкой кожи - тоже ее изобретение. Она ввела в моду высокие каблуки и высокие прически, потому что была маленького роста.

Прекрасные нежные розы, ее любимый цветок, который маркиза сажала, где только могла, со временем были названы “розами Помпадур”.

Двадцать лет продержалась маркиза у трона, хотя ее положению часто грозили опасности. Она не была жизнерадостным человеком, хотя и хотела казаться им. На самом же деле Помпадур обладала холодным рассудком, честолюбивым характером и к тому же железной волей, что удивительным образом сочеталось с ее слабым, уставшим от тяжелого недуга телом...

Последняя прогулка

В одной из поездок в Шуазель маркиза упала в обморок, однако нашла в себе силы поправиться, вопреки ожиданиям окружающих. Затем наступил рецидив, и надежды больше не стало. Людовик приказал перевезти ее в Версаль, хотя до сих пор, как писал Лакретель, только принцам разрешалось умирать в королевском дворце.

Помпадур умерла в 43 года. Однако остается только удивляться, что при такой тревожной жизни она протянула так долго. В ранней юности у нее нашли туберкулез легких.

Когда похоронная процессия повернула по направлению к Парижу, Людовик, стоя на балконе дворца под проливным дождем, сказал: “Какую отвратительную погоду вы выбрали для последней прогулки, мадам!” За этой, казалось бы, совсем неуместной шуткой скрывалась истинная печаль.

Маркиза де Помпадур была похоронена в усыпальнице монастыря Капуцинов. Теперь на месте ее захоронения находится улица де ла Пэ, проходящая по территории снесенного в начале XIX века монастыря. Историк Анри Матрен назвал Помпадур “первой женщиной премьер-министром”.

Маркиза де Помпадур

Сердце короля

Говорили, что страной правит не король, а маркиза де Помпадур. Она держала себя так, как будто бы сама была королевской крови: в своих покоях, которые когда-то принадлежали мадам де Монтеспан, всесильной фаворитке Людовика XIV, она принимала министров, послов и королевских особ. Даже родственники Людовика должны были просить у нее аудиенции…

Она не обладала ни блестящей родословной, ни особыми талантами, не была ни выдающейся красавицей, ни гением в политике, но ее имя давно стало нарицательным, обозначая и целую эпоху, и явление фаворитизма. Жизнь урожденной Жанны-Антуанетты Пуассон наглядно доказывает, что любая может войти в историю – если только приложит к этому достаточно усилий.

Родителями будущей маркизы считаются Франсуа Пуассон, бывший лакей, дослужившийся до интенданта, и Луиза-Мадлен де ла Мотт. Считаются, потому что весьма вольное поведение красавицы Луизы дает историкам основание сомневаться в отцовстве ее супруга: по их мнению, отцом Жанны, скорее всего, был финансист, бывший посол в Швеции Ленорман де Турнем. Именно он заботился о Луизе и ее детях, когда Франсуа Пуассон, проворовавшись, сбежал из страны.

Жанна-Антуанетта появилась на свет 29 декабря 1721 года в Париже. Девочка росла, окруженная всеобщей любовью: она была очаровательна, покладиста, умна и очень хороша собой. Благодаря средствам де Турнема Жанна воспитывалась в монастыре урсулинок в Пуасси: вспоминают, что юная Жанна чудесно пела – позже ее красивым чистым голосом будут восторгаться придворные музыканты – и великолепно декламировала, выказывая немалый драматический талант. Возможно, сложись обстоятельства по-другому, и из Жанны вышла бы превосходная актриса, но ей была уготована другая судьба: однажды известная гадалка мадам Лебон предсказала девятилетней Жанне, что когда-нибудь она покорит сердце самого короля.

Предсказание произвело неизгладимое впечатление и на Жанну, и на ее мать, которая во что бы то ни стало решила воспитать из дочери достойную спутницу монарха. Она наняла для девочки лучших учителей, которые обучали ее пению, игре на клавикордах, рисованию, танцам, этикету, ботанике, риторике и сценическому искусству, а также умению одеваться и вести светские беседы. За все платил де Турнем – у которого на девочку были свои планы.

Едва Жанне исполнилось девятнадцать лет, де Турнем устроил ее свадьбу с собственным племянником: Шарль-Гийом Ленорман д’Этиоль был на пять лет старше своей невесты, некрасив и стеснителен, однако Жанна не раздумывая согласилась на брак: де Турнель пообещал новобрачным составить завещание в их пользу, часть из которого преподнес им в качестве свадебного подарка.

Семейная жизнь оказалась неожиданно счастливой: муж был совершенно очарован своей хорошенькой женой, а она наслаждалась спокойной жизнью в имении Этиоль, расположенном на границе Сенарского леса – любимых королевских охотничьих угодий. Муж был рад исполнить любую ее прихоть: Жанна не знала недостатка в нарядах и драгоценностях, у нее были прекрасные экипажи и даже домашний театр, который любящий супруг организовал, дабы его обожаемая жена могла развлекаться игрой на сцене. Жанна по-своему любила мужа: вспоминают, что она не раз говорила ему, что никогда его не оставит – разве что ради самого короля. Она родила мужу двух детей: сына, умершего вскоре после рождения, и дочь Александрину-Жанну – в семье ее звали Фанфан.

Молодая мадам д’Этиоль была счастлива, но ей было скучно в узком семейном кругу – и она, по примеру многих светских дам, устроила у себя салон. Уже скоро в обществе стали говорить, что мадам д’Этиоль весьма обходительна, остроумна, очень хороша собой и к тому же на удивление умна. В ее салоне стали бывать светские львы и актеры, ученые мужи и политики: среди постоянных гостей называют знаменитого философа Шарля де Монтескье, известного драматурга Проспера Кребильона, прославленного ученого Бернара де Фонтенеля и даже Вольтера, весьма ценившего мадам д’Этиоль за ум, обаяние и искренность. Сам председатель парламента Эно, постоянный участник вечерних приемов у королевы, говорил, что Жанна – прелестнейшая из всех женщин, которых он когда-либо видел: «Она прекрасно чувствует музыку, очень выразительно и вдохновенно поет, наверное, знает не меньше сотни песен».

О ее внешности сохранилось немало свидетельств, но таких противоречивых, что теперь нелегко разобраться в том, как же именно выглядела Жанна. Маркиз д’Аржансон писал: «Она была блондинкой со слишком бледным лицом, несколько полновата и довольно плохо сложена, хотя и наделена грацией и талантами». А обер-егермейстер Версаля описывал ее как элегантную женщину среднего роста, стройную, с мягкими непринужденными манерами, обладавшую лицом безукоризненной овальной формы, прекрасными, с каштановым отливом волосами, довольно большими глазами, прекрасными длинными ресницами, прямым, совершенной формы носом, чувственным ртом, очень красивыми зубами. По его словам, у Жанны был чарующий смех, всегда прекрасный цвет лица, а глаза неопределенного цвета: «В них не было искрящейся живости, свойственной черным глазам, или нежной истомы, свойственной голубым, или благородства, свойственного серым. Их неопределенный цвет, казалось, обещал вам негу страстного соблазна и в то же время оставлял впечатление какой-то смутной тоски в мятущейся душе…»

Уже скоро мадам д’Этиоль блистала в парижском свете, что для дочери бывшего лакея было невероятным достижением, но Жанна мечтала о большем: она прекрасно помнила, что ей суждено покорить сердце самого короля. В надежде встретиться с ним Жанна, одетая в свои самые элегантные наряды, частенько выезжала в Сенарский лес, где любил охотиться король Людовик XV, – говорят, молодая красавица привлекла внимание короля, и тот соизволил послать ее супругу оленью тушу. Мсье д’Этиоль был столь рад знаку королевского внимания, что велел сохранить оленьи рога – что его жена сочла добрым знаком: в скором времени ее муж будет носить рога от самого короля. Однако Жанну заметил не только Людовик, но и его официальная фаворитка, всесильная герцогиня де Шатору: она немедленно потребовала от мадам д’Этиоль «избавить короля от ее назойливого внимания». Жанне пришлось отступить.

В декабре 1744 года герцогиня де Шатору неожиданно скончалась: вспоминают, что король так горевал, что, хотя некоторое время утешался с ее сестрой, не спешил выбирать новую фаворитку. Путь к сердцу короля оказался свободен.

В феврале 1745 года в Парижской ратуше давали бал-маскарад в честь бракосочетания дофина Людовика-Фердинанда и испанской принцессы Марии-Терезии: мадам д’Этиоль прибыла туда в костюме Дианы и всю ночь развлекала короля остроумной беседой, отказываясь снять маску. Лишь перед уходом Жанна показала королю свое лицо – и по всей видимости, король был впечатлен ее красотой. Когда Жанна, подобно Золушке, потерявшей на лестнице дворца туфельку, уронила на пол бальной залы свой платок, король поднял его и лично вернул даме: этикет рассматривал такой жест как слишком интимный, так что придворные не сомневались, что Людовик избрал себе новую любовницу.

Но их следующая встреча состоялась лишь в апреле: в Версале представляли итальянскую комедию, и то ли стараниями королевских распорядителей, то ли происками поддерживавших Жанну придворных она оказалась в ложе по соседству с королевской. Людовик пригласил Жанну на ужин – а на десерт Жанна подала королю себя.

Это едва не стало ее роковой ошибкой: наутро король сообщил своему камердинеру, что мадам д’Этиоль была весьма мила, но ею явно двигал корыстный интерес и честолюбие. Все это немедленно стало известно Жанне, не пожалевшей денег на подкуп королевских слуг. И она сделала самое умное, что могла: она исчезла с королевских глаз.

Обычно дамы, удостоенные королевского внимания, не исчезали после первой же встречи – напротив, они всячески набивались на вторую. Необычное поведение Жанны д’Этиоль заинтриговало короля, и он не переставал думать о ней. Когда она появилась снова, то разыграла перед Людовиком целый спектакль: она призналась ему в своей страстной и безграничной любви, пожаловалась на преследования ревнивого и жестокого супруга… И король, растроганный и очарованный, пал к ее ногам. Он пообещал Жанне, что сделает ее официальной фавориткой, едва вернется из похода во Фландрию.

Королю Людовику XV в то время было тридцать пять лет. Получив престол в раннем детстве, король всю молодость провел в разнообразнейших удовольствиях, предпочитая государственным делам изящные искусства, охоту и женщин. Он был женат на Марии Лещинской – женщине некрасивой и к тому же старше его на семь лет, которая после рождения десяти детей (из которых выжили семеро) отказалась делить с ним ложе, снисходительно наблюдая за чередой королевских любовниц. К тридцати пяти годам у короля было все, что он мог только желать, и в то же время он, все изведавший и все попробовавший, ничего уже не желал: пресыщение вызвало невыносимую скуку, развеять которую король уже и не надеялся.

Однако Жанна, прекрасно осведомленная о проблемах Людовика, взяла на себя обязанность всячески развлекать его. Сначала она писала ему изящные остроумные письма (править которые ей помогал аббат де Берни, также обучавший Жанну придворным манерам), потом делала все, чтобы король в ее обществе не скучал ни минуты. Возможно, именно этим Жанна д’Этиоль завоевала сердце короля, и именно так оставалась его владычицей до самой своей смерти.

Уже в мае Жанна развелась со своим супругом, а в июне Людовик пожаловал своей возлюбленной титул маркизы де Помпадур, к которому прилагались поместье и герб, а уже в сентябре новоиспеченную маркизу официально представили ко двору в качестве королевской фаворитки. Как ни странно, королева весьма благосклонно отнеслась к Жанне, отметив ее искреннюю привязанность к Людовику, ум и то уважение, с которым маркиза неизменно относилась к ее величеству. Известно, что она не раз говорила: «Если уж королю так нужна любовница, то лучше это будет мадам Помпадур, чем кто-нибудь еще». А вот придворные, оскорбленные и низким происхождением Жанны, и ее пока еще нередкими нарушениями прихотливого этикета, прозвали ее Гризеткой – намекая этим нелестным прозвищем на то, что для родовитых аристократов маркиза по сути своей является всего лишь высокопоставленной куртизанкой.

Однако Жанна не отчаивалась: она прекрасно понимала, что тот, кот владеет сердцем короля, может владеть и его подданными, а Людовиком она завладела накрепко. Король, очарованный красотой Жанны, ее остроумными беседами и утонченными любовными утехами, был по-настоящему влюблен. Однако Жанна понимала, что так короля не удержать: красавиц вокруг много, а Жанна к тому же от природы обладала холодным темпераментом, и изощренные постельные игры давались ей тяжело. Мадам де Помпадур постоянно принимала различные афродизиаки, чтобы распалить свою страсть, – шоколад, супы из сельдерея, трюфели, порошок из шпанских мушек, устрицы, красное вино с пряностями и так далее, но даже они со временем перестали оказывать нужное действие. Но Жанна сделала ставку не на секс: она, как никто, могла развлечь короля, развеять его скуку. Каждый день в ее салоне его встречали лучшие умы своего времени – Вольтер, Буше, Монтескье, Фрагонар, Бюффон, Кребильон беседовали с его величеством, и все неизменно с восхищением отзывались о маркизе. Она проявляла необыкновенную изобретательность в нарядах и прическах, никогда не представая перед королем дважды в одном и том же образе, и не жалела сил и средств на организацию многочисленных праздников, балов, вечеринок, маскарадов и концертов, неизменно поражающих оригинальностью идеи, тщательностью организации, роскошью и изысканностью. Нередко она организовывала для короля театральные представления – самые последние новинки лучших европейских драматургов разыгрывались перед королевской семьей, и всегда в главной роли выступала очаровательная маркиза, с блеском исполнявшая и комедийные, и драматические роли. Со временем Жанна даже создала в Версале, в одной из примыкавших к Медальонному кабинету галерей, собственный театр, названный «Камерным».

Со временем Жанна обрела неограниченное влияние не только на самого короля, но и на государственные дела: говорили, что страной правит не король, а маркиза де Помпадур. Она держала себя так, как будто бы сама была королевской крови: в своих покоях, которые когда-то принадлежали мадам де Монтеспан, всесильной фаворитке Людовика XIV, она принимала министров, послов и королевских особ. Даже родственники Людовика должны были просить у нее аудиенции. Приемы проходили в роскошном зале, где стояло только одно кресло – для маркизы. Все остальные должны были стоять. Она настолько была уверена в своих силах, что даже захотела выдать свою дочь Александрину за сына короля от графини де Вентимиль, однако король, возможно в единственный раз, решительно отказал Жанне: вместо этого Александрину просватали за герцога де Пикиньи. Однако в тринадцать лет девушка внезапно скончалась – говорили, что ее отравили недоброжелатели маркизы, которых по мере усиления ее власти становилось все больше.

Маркиза де Помпадур и правда могла считаться всесильной. Все ее родственники получили титулы, должности и денежные подарки, все друзья сделали карьеру. Она привела к власти герцога Шуазеля, меняла по своему желанию министров и главнокомандующих и даже по собственному усмотрению вела внешнюю политику: именно по инициативе маркизы Франция заключила в 1756 году договор со своим традиционным противником Австрией, направленный против Пруссии, которая исторически всегда была французской союзницей. Согласно историческому анекдоту, к прусскому королю Фридриху II Жанна воспылала ненавистью после того, как ей доложили, что тот дал своей собаке кличку Помпадур. Хотя Вольтер приветствовал этот договор, отмечая, что он «объединил две страны после двухсот лет заклятой вражды», в итоге он вышел Франции боком: разразившаяся Семилетняя война могла бы закончиться поражением Пруссии, но в итоге Франция оказалась среди проигравших: пришедший к власти в далекой России Петр III отказался от всех завоеваний, буквально подарив победу Фридриху. А если бы императрица Елизавета прожила хотя бы на месяц дольше, все было бы по-другому, и мадам де Помпадур вошла бы в историю как один из самых удачливых политиков современности.

Интересы Жанны не ограничивались политическими интригами: немало сил и денег она тратила на поддержку искусств, возродив обычай королевского меценатства. Она покровительствовала философам и ученым, выхлопотала пенсию Жану д’Аламберу и Кребильону, обеспечила издание первого тома прославленной Энциклопедии, оплачивала обучение талантливых студентов и издавала литературные труды, многие из которых благодарные авторы посвящали ей. В Париже она создала военную школу для сыновей ветеранов войн и обедневших дворян – прославленный Сен-Сир, деньги на строительство которого маркиза пожертвовала из своего кармана. В Севре она организовала фарфоровое производство, куда приглашала лучших химиков, скульпторов и художников. Со временем севрский фарфор стал конкурировать с прославленным саксонским, а особый розовый цвет в честь маркизы назвали «rose Pompadour». Первую продукцию маркиза выставила в Версале и лично продавала придворным, провозглашая: «Если тот, у кого есть деньги, не покупает этот фарфор, он плохой гражданин своей страны».

Благодаря милости и щедрости короля Жанна распоряжалась огромными суммами: историки подсчитали, что ее наряды стоили 1 миллион 300 тысяч ливров, косметика – три с половиной миллиона, театр обошелся в четыре, лошади и экипажи – в три, на драгоценности ушло 2 миллиона, а на прислугу – полтора. Четыре миллиона было потрачено на увеселения, а восемь – на меценатство. Огромных денег стоила недвижимость, которую Жанна скупала по всей стране, каждый раз перестраивая покупку по собственному вкусу, переделывая парки и обставляя новые дома изящной мебелью и произведениями искусства. Стиль, который создала маркиза, до сих пор называется ее именем – так же, как фасоны одежды, прически, оттенки помады. Говорят, что конусообразные бокалы для шампанского были придуманы ею и имеют форму ее груди и что именно она придумала маленькую сумочку на завязках, и поныне известную как «помпадур». Маркиза ввела в моду высокие прически и каблуки, потому что сама была маленького роста, а огранка бриллианта «маркиза» имеет форму ее губ.

К 1750 году маркиза поняла, что ее власть над королем слабеет: ей все труднее возбуждать его желание, все чаще Людовик заглядывается на молоденьких красавиц, которых всегда было много при дворе. И маркиза приняла единственно верное решение: она сама отказалась от королевской постели, предпочтя стать ему ближайшим другом. А чтобы ее место не заняла какая-нибудь хваткая девица, взяла подбор королевских любовниц в свои руки. В парижском квартале Парк-о-Серф, пикантно известном Оленьем парке, она оборудовала настоящий дом свиданий для Людовика: там жили молоденькие девушки, которые после прохождения необходимой подготовки попадали в постель к монарху, а затем выдавались замуж, получая «за службу» немалое приданое. Маркиза зорко следила за тем, чтобы любовницы менялись быстрее, чем успевали надоесть Людовику, и прежде, чем он успел бы привязаться к какой-нибудь из них – маркиза по-прежнему желала оставаться единственной повелительницей королевского сердца. Между тем сама Жанна чувствовала усталость от постоянной битвы за короля, за положение при дворе, за влияние. Она давно болела – туберкулез буквально пожирал ее изнутри, – хотя и не подавала виду, и ее все чаще посещали грустные мысли. «Чем старше я становлюсь, – писала она в одном из своих писем брату, – тем более философское направление принимают мои мысли… За исключением счастья находиться с королем, что, конечно же, радует меня больше всего, все остальное только переплетение злобы и низости, ведущее ко всяким несчастьям, что свойственно людям вообще. Прекрасный сюжет для размышлений, особенно для такой, как я».

Шли годы, и маркиза с печалью понимала, что ее красота поблекла, а молодость прошла. Король по-прежнему был рядом с нею, но его держала уже не любовь, а привычка: поговаривали, что он не отставляет ее из жалости, опасаясь, что чувствительная маркиза наложит на себя руки. Тем не менее, он урезал Жанне содержание, так что ей пришлось распродавать свои драгоценности и дома, дабы иметь возможность по-прежнему роскошно принимать у себя его величество.

Весной 1764 года Жанна, которая по-прежнему сопровождала короля во всех поездках, почувствовала себя плохо. В замке Шуазель она упала в обморок, и стало ясно, что ее конец близок. Король велел привезти ее в Версаль – и хотя этикет строжайше запрещает всем, кроме короля, болеть и умирать в стенах королевской резиденции, маркиза де Помпадур испустила свой последний вздох в личных королевских покоях. Это случилось вечером 15 апреля 1764 года. Ей было 43 года.

Вольтер, ее старый и верный друг, был одним из немногих, кто искренне переживал ее смерть: «Я глубоко потрясен кончиной госпожи де Помпадур, – писал он. – Я многим обязан ей, я оплакиваю ее. Какая ирония судьбы, что старик, который едва в состоянии передвигаться, еще жив, а прелестная женщина умирает в 40 лет в расцвете самой чудесной в мире славы».

Похороны маркизы проходили в необыкновенно дождливый и ветреный день. «Какую отвратительную погоду вы выбрали для последней прогулки, мадам!» – заметил Людовик, наблюдавший траурную процессию с балкона своего дворца. Согласно этикету, сам он не мог присутствовать на похоронах. Маркизу погребли рядом с ее матерью и дочерью в усыпальнице монастыря капуцинов. По преданию, на ее могиле было написано: «Здесь покоится та, которая двадцать лет была девственницей, десять лет – шлюхой, а тринадцать лет – сводницей». Через полвека монастырь был разрушен, и могила маркизы была навсегда утрачена.

Из книги Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга III автора Биркин Кондратий

Из книги Великие пророчества автора Коровина Елена Анатольевна

Гадание на маркизу Помпадур Свечи догорали. Гадалка, торопясь, открыла последнюю карту и застыла, недоуменно уставясь на худенькую девочку, почти заморыша: «Ну и дела! Да эта худышка со временем станет возлюбленной фавориткой короля!»Мать девочки, Луиза Пуассон,

Из книги Таллеман де Рео Ж. Занимательные истории автора Таллеман де Рео Жедеон

Из книги Но пасаран автора Кармен Роман Лазаревич

Семейный альбом маркиза Все восхищаются Мадридом, героизмом его защитников, стойкостью его жителей. Засыпают восторженными телеграммами Хунту обороны Мадрида, но реальной помощи оружием, боеприпасами, людскими резервами пока не видно. Мадридцы вынуждены рассчитывать

Из книги Бестужев-Рюмин автора Григорьев Борис Николаевич

Из книги Легендарные фаворитки. «Ночные королевы» Европы автора Нечаев Сергей Юрьевич

Глава пятая Маркиза де Помпадур Она была очень умной женщиной, сумевшей удержаться в непростом положении: любовница короля, не отличавшегося постоянством, она чрезвычайно ловко перешла от любви к дружбе, став, в некотором роде, поставщицей наслаждений, которых больше не

Из книги Самые желанные женщины [От Нефертити до Софи Лорен и принцессы Дианы] автора Вульф Виталий Яковлевич

Маркиза-гризетка Счастливый Людовик XV не мог отказать своей новой любовнице ни в чем. В результате уже 7 июля 1745 года он купил для нее титул маркизы де Помпадур и земли в Оверне с 12 000 ливров дохода. Кстати сказать, по слухам, деньги на этот подарок королю предоставил

Из книги Власть женщин [От Клеопатры до принцессы Дианы] автора Вульф Виталий Яковлевич

Маркиза правит бал Если дела на фронтах шли с переменным успехом, но в целом неважно, то в Париже и окрестностях очевидное превосходство маркизы де Помпадур над прошлыми фаворитками короля и дамами высшего света окончательно укрепило ее положение как при дворе, так и при

Из книги Бестужев-Рюмин. Великий канцлер России автора Григорьев Борис Николаевич

Странная болезнь маркизы де Помпадур Когда королю доложили, что маркиза де Помпадур тяжело заболела, он поначалу не поверил в это. Какое там заболела, ведь он только накануне виделся с нею, и она была, как всегда, весела и разговорчива.Причиной подобного неведения короля

Из книги Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира автора де Кок Анри

Смерть маркизы де Помпадур 15 апреля 1764 года маркизы де Помпадур уже не было в живых.В тот же день королевский хронист сделал запись: «Маркиза де Помпадур, придворная дама королевы, умерла около семи часов вечера в личных покоях короля в возрасте сорока трех лет». Известно,

Из книги автора

По стопам маркизы де Помпадур Главной заботой мадам дю Барри были не слава и не государственные дела. Она помышляла лишь о том, как бы удержать при себе стареющего короля, а себе продлить связанные с этим развлечения и удовольствия. Стратегия маркизы де Помпадур была

Из книги автора

Вторая мадам де Помпадур Вернувшийся Наполеон III дал понять Вирджинии, что разлука не остудила его пыла, резвился, словно юноша, а потом отправился передохнуть в Биарриц. По возвращении по-прежнему влюбленный император пригласил графиню в Компьень.Двор был изумлен.

Из книги автора

Маркиза де Помпадур. Сердце короля Говорили, что страной правит не король, а маркиза де Помпадур. Она держала себя так, как будто бы сама была королевской крови: в своих покоях, которые когда-то принадлежали мадам де Монтеспан, всесильной фаворитке Людовика XIV, она

Из книги автора

Маркиза де Помпадур Сердце короляГоворили, что страной правит не король, а маркиза де Помпадур. Она держала себя так, как будто бы сама была королевской крови: в своих покоях, которые когда-то принадлежали мадам де Монтеспан, всесильной фаворитке Людовика XIV, она